– По-моему, ты не хочешь попадаться полиции, – его взгляд стал непривычно колким, и теперь мужчина смотрел, будто ощетинившись шипами. – Это ты устроила?.. Зачем?
Открыв было рот, сбитая с толку девушка остановилась, не зная, что ответить. Она более-менее собралась лишь после секундной паузы:
– Да, но… можно попросить… в общем… сейчас не время. Как выберемся, расскажу.
«Ну, что дальше? Напряженное молча…» – успел подумать мужчина, скрещивая руки на груди.
– Обещаю, – она развернулась.
Не давая ему опомниться, уверенно зашагала к проходу. Не готовый к такому повороту, Алик поплелся следом, бурча под нос что-то бессвязное.
Он похлопал по карманам и извлек из одного пачку промокших сигарет, которые превратились в бесформенную жижу. Она проваливалась сквозь пальцы. Не нашлось и зажигалки – видимо, утонула в реке.
Они шли без остановки уже минут двадцать. Свернули за угол, после чего тоннель раздвоился. Ребята остановились на развилке.
Не зная, что делать дальше, Алина озадаченно посмотрела на смартфон.
– Батарея скоро сядет.
Внезапно в одном из ответвлений вспыхнул источник слабого света. Фонарь? Телефон?
– Эй! – закричала девушка. – Эй, там!
– Парень, подожди нас! – подхватил оператор.
Они замолчали, ожидая ответа. Две-три секунды огонек вдалеке только раскачивался из стороны в сторону – в тишине, которая прерывалась напряженным, неровным дыханием.
– Не слышит. Надо догнать, – прошептала Алина.
Слабый лучик вдалеке продолжал раскачиваться.
– Уверена?
Так и не ответив, Алина сорвалась с места и побежала вперед. Алик же, дернувшись, остался на месте и только нервно мялся, пока…
Он оказался в полной темноте и рванул следом за удаляющимся пятном.
– Подожди! – из его раздувшейся груди вырвался крик, и источник света тут же погас.
– Эй, там, не дури! – успела крикнуть Алина.
Затем земля ушла из-под ног, и она завизжала.
Девушка упала в отверстие в полу, которое не смогла вовремя заметить. Смартфон выпал из рук и отключился, мир вокруг погрузился в кромешный мрак.
Ей никогда раньше не было так страшно.
Она словно окунулась в леденящую, парализующую темноту.
Зажмурилась от внезапно нахлынувшего испуга.
Замерла, свернувшись калачиком и лежа на чем-то холодном. Боясь пошевелиться и издать какой-либо звук.
Вал страха продолжал подниматься откуда-то снизу, и в один момент он вцепился в каждую ее клеточку, сжав дрогнувшее тело леденящими клещами.
Лишь в груди что-то исступленно боролось с оцепенением и бешено колотилось.
Сердце?
По рту растекалось горячее и соленое. В висках пульсировал давящий жар…
Кровь?
Он стучал и в районе горла, угрожая разорвать сонные артерии. По нервам бежали электрические импульсы: волна за волной.
Боль?
Жизнь?
Та обезумевшая птица, бьющаяся внутри грудной клетки, все кричала, что это не конец, и постепенно… ей удалось поверить.
Пустота, в которую окунулась девушка, позволила услышать собственное тело. Пусть и слабое, дрожащее, боящееся мучений, страдающее от наполненной болью жизни. Но другого не дано.
Наконец она открыла глаза и смогла услышать…
Дыхание.
Через какое-то время послышался топот. Вдалеке.
«Алик?» – мелькнула надежда, и Алина моргнула ничего не видящими глазами. Затем до ее сознания донесся усиливающийся голос:
– Где ты?! Где?! Ответь!
«Это он!.. Он!»
Нечто из области подсознательного попыталось достучаться до разума, однако она не успела понять, в чем дело.
Раздался сдавленный крик мужчины, вновь бросивший ее в объятия страха.
Через мгновение – звук удара тела о бетонный пол и соленое ругательство. Совсем рядом.
Острая, ослепляющая боль охватила его, подобно волне прилива. Накатив на ноги, расплескалась по всему телу, даже по окружающей темноте, и заслонила ее от разума. Страдание – как белая вздыбившаяся пена – застелило взгляд. И само время точно остановилось. Мир сумрака исчез, его заменила ярко-белая реальность боли. Через секунду волна начала отступать. Куда-то обратно, к своему источнику. К ногам, а уже от них – в невидимое. Чтобы там затаиться.
Вернулись более слабые ощущения. Холодные капли покатились вниз, с будто бы расколотой, пробитой головы, к хрипящему горлу и ноющим рукам. Показалось, что он видит это со стороны. Мучения уставшего человеческого тела. Однако хоровод болезненных видений постепенно слабел. Темнота и мир шорохов возвращались.
В сознание проник неясный звук, а сразу за ним вернулся страх. Алик сосредоточился… и расслышал дыхание. Где-то недалеко. Дрожащее и прерывистое.
Не его. Чужое. Сам он почти не дышал, по крайней мере, этого совсем не ощущалось.
Она смогла почувствовать, как ее бьет озноб. Онемевшие пальцы дернулись в попытке заглушить стон – девушка все еще жутко боялась не то что закричать, а издать хоть какой-то звук. Капли пота стекали по лбу, попадая на деревянные ладони. Подогнувшиеся колени, предательски шаркнув, подтянулись к груди, и руки машинально обхватили их.
Страшно хотелось уснуть или потерять сознание, чтобы очнуться где-то в другом месте. Когда все закончится. Когда страдание и этот противоестественный мир отпустят жертву.
Внезапно в руку уперлось что-то знакомое…
«Смартфон?!»
Быстро выйдя из ступора, она схватила трубку, и та зажглась долгожданным, поразительно резким светом. Перед глазами возник корпус телефона – заляпанный кровью. Алина вскрикнула, чуть не выронив гаджет.
Откуда-то слева вынырнул Алик. Бросился к девушке и обнял ее, а та снова вскрикнула от неожиданности.
– Господи, ты ранена?!
Хотя Алина ответила, ее объятия оказались ослабленными и будто ватными. Алик отстранился и заметил, что она замерла, глядя вверх.
«Отверстие, через которое мы упали», – догадался мужчина, и его руки бессильно опустились. Оно было расположено настолько высоко, что…
«Обратно не вернуться».
– Где ты, сволочь?! – он сорвался. – Выходи, я убью тебя!
Девушка просто наблюдала за вскочившим на ноги напарником, понимая, что он сам должен остановиться. Алик махал руками, что-то кричал в пустоту, и постепенно ярость переродилась в отчаяние. Он как-то резко остановился, закрыл лицо ладонями и медленно опустился на колени. Когда те коснулись пола, раздался характерный звук: скрежет металла о бетон.
Алина посветила вниз. Стало ясно, что пол усыпан стреляными гильзами.
Ошарашенный десантник замер, затем, побледневший, потянулся и поднял одну. Обнюхал, на мгновение прикрыв глаза.
– Стреляли давно, – хриплым голосом заключил он, – семь, шестьдесят два. Винтовочные.
