— Не сейчас. Позже.
Его кожа блестела от пота. Судя по тяжелому дыханию и мокрой насквозь майке, он был здесь уже давно. Антаресу, расслабленному и безупречно одетому, оставалось только кивнуть:
— Хорошо, позже.
* * *
Джанелла был послан в мир не иначе для равновесия. Он находил Антареса по схеме перемещений, заходил в двери, которые никогда не запирались, и начинал нудеть:
— Неужели вам все равно, что за вами наблюдают… Вас контролируют…
— Кто? — беспристрастно интересовался Ка. — У нас нет правительства.
— У нас даже журналистов нет, — ронял Антарес и потом выслушивал нагоняи про нарушение принципа равенства: «Ты бы не мог общаться с ним по-товарищески, без этих твоих взглядов «сверху вниз – сверху в пол»?»
— Нет, — легкомысленно говорил он.
— Тогда не общайся.
— Хорошо, не буду. Но тут Джанелла находил его и заводил свое:
— Вот вы презрительно относитесь к профессионалам. Ваша система обучения построена на том, чтобы повторять производство, как оно исторически развивалось. Если это так, значит, вы можете производить и литературные шедевры? Скажем, написать пьесу, как Шекспир?
— Я в достаточной степени владею техникой, но я не владею опытом, необходимым для создания шедевра. В любом случае вряд ли я буду самовыражаться в форме пьесы, — и опять сквозь беспечность, снисходительность и небрежность просачивалось чувство дистанции.
— В чем же самовыражаться, если не в искусстве?
— В действии, разумеется.
Единственное, чего Гензо Антарес не мог понять, — зачем Джанелла это делает. Возможная злонамеренность не вписывалась в общий контекст. После Ультиматума оставшиеся капиталистические государства не могли иметь ни собственные армии, ни военные статьи бюджета, и мирно доживали свой век. Какие бы реакционные силы ни дремали в их недрах, здесь им ловить было нечего. В качестве битвы за умы юного поколения это, по мнению Антареса, тоже не имело смысла. А то, что Джанелла так развлекается, не укладывалось у него в голове.
* * *
— Не понимаю, — сказал Ка, когда они остались одни. — Как ты ухитрился быть лучшим на своем курсе. Тебе же ничего не интересно. Антарес невесело хмыкнул:
— Все-таки отправил запрос? Если не интересоваться всяким дерьмом, можно сэкономить кучу времени.
Они много спорили. Ка хуже знал факты, но лучше прокладывал взаимосвязи. Обнаружив за просмотром проектов пробел в своих знаниях, он тут же читал с мини-ПК словарные статьи и учебники, потом по одной ему понятной логике искал дополнительную информацию, плотно вписывая явление в контекст.
Антаресу было интересно, каким видит мир человек, который знает о проблемах отмены денег, создания квантовых компьютеров или использования электроракетных двигателей, но не знает, как они были решены. Он окружен вещами, которые с его точки зрения не могут существовать.
Про себя он ничего такого не помнил, поскольку учился по немного иной системе. Точнее даже не столько учился, сколько наверстывал – самостоятельно и бессистемно.
— Какого цвета у тебя волосы? Рыжие, да?
— Ну ты еще спроси, какой я национальности.
— Или какого ты пола. Ты правда способен на такую фигню обижаться?
Ка посмотрел сердито и встретил взгляд, исполненный безмятежной симпатии. Он действительно обиделся. Но меньше всего ему сейчас хотелось выглядеть претенциозным болваном.
— Угу, как ты понял? Антарес пожал плечами.
* * *
На шестой день журналист нашел себе еще одного благодарного собеседника – Сен-Симону, которая теперь то и дело присоединялась к компании. Его словоохотливость росла пропорционально числу слушателей.
— …В 1991 году американцы провели опыт, который назвали «Биосфера 2», вы знаете? Там были растения, люди, животные.
— Нет, — сказал Ка, — мы до этого времени еще не доучились, это вот он знает. Антарес?
— Что там знать. Хотели построить замкнутую экосистему, случилась вспышка микробов и кислород стал падать, шесть в год.
— О, я говорил не про это. Тот опыт дал интересные результаты с точки зрения психологии, вы еще столкнетесь с этим на Марсе. Несколько людей, которых туда поселили, очень много общались между собой, как вы. Скоро они разбились на две группы и стали враждовать. Эксперимент прекратился и они вернулись к обычной жизни, но вражда между ними осталась. Они десятки лет ненавидели друг друга, пока не умерли.
Неожиданно для себя Антарес испытал зверское желание выкинуть кретина за дверь. Ка повернулся к нему доверчиво, удивленно, неверяще.
— Они там натуральным хозяйством жили, — сказал Антарес. — Да и снаружи… немногим лучше.
Впрочем, даже в этот момент он не выглядел раздраженным. Немного безбашенным, немного насмешливым, как будто происходящее его забавляло.
— Ваш друг похож на эльфа, — сказал Джанелла Ка.
— У вас плохая работа, но вы очень трудолюбивы, — фыркнул Антарес. Джанелла польщенно улыбнулся:
— Спасибо.
* * *
Когда через четыре дня корабль стал маневрировать на орбите Марса, Антарес решил не выпендриваться и провел это время, пристегнувшись к койке. После трех часов толчков, переворотов, подпрыгиваний, корабль наконец причалил к полукилометровой штанге пассажирского шлюза орбитальной базы на Деймосе.
Тяготение вернулось – ровно настолько чтобы возникло ощущение (весьма, впрочем, приблизительное) верха и низа. Реальность, однако, не собиралась соответствовать этим ощущениям. Тело вовсе не хотело упираться в пол, а, как в невесомости, летало от стенки к стенке.
Антарес потратил битых полчаса на сбор вещей и, стукаясь плечами и сумкой об стены, полетел по коридорам к шлюзу. Большая часть народа, по видимому, уже переправилась на базу. Шлюз был открыт настеж, за ним просматривалась внутренность полупустой вагонетки, в которую роботы-погрузчики, гораздо более ловкие в невесомости, чем Антарес, мостили какие-то белые ящики. На ящиках сидел Ка и тычками отгонял роботов.
— Я уже думал, куда ты делся.
— Мог зайти, — ответил Антарес и сел рядом, цепляясь за боковины ящика.
— Не хотел мешать.
— Ну-ну. Вагонетка тронулась. Они снова были в пути.
* * *
Смотритель Маяка жил на орбитальной станции со времени ее создания и числился ответственным едва ли не за все, что здесь происходило. Его приветственная речь была краткой:
— Я хотел бы сказать вам что-нибудь более доброе и осмысленное, чем «Здесь вам не Земля!», но… — он развел руками, едва не упустив норовящие зависнуть в воздухе подарки. — Здесь вам не Земля.
