Ознакомительная версия.
Я усмехнулся:
– Зачем вы спрашиваете? Наверняка сами все знаете, если…если я имею честь пребывать на борту президентского катера.
– Знаю, но хотел бы услышать ответ от вас.
– О том, как познакомились журналист и чекист? Так ведь тут в двух словах не расскажешь. Сразу потянутся и другие вопросы: как я поступил в ВПШ, как стал работать в облисполкоме? Сегодня иного «правдолюбца» послушаешь – словно он сам с Луны свалился в 1991 году, а вокруг него в стране жили одни негодяи. Только в партии 20 миллионов негодяев, а сам он геройски выживал среди них, правда, тоже с партийным билетом в кармане.
Президент засмеялся:
– А вы и об этом расскажите. Минут десять у нас есть.
– Все очень банально. К тому времени я уже четыре года был редактором районной газеты и стал томиться этой работой. Новый район, работу я наладил, газета на хорошем счёту в области, но… Во-первых, сам я горожанин, житель большого города по менталитету, во-вторых, какой может быть творческий рост у редактора «районки»? В своём-то деле я главный в районе, дальше расти некуда. Стал просить первого секретаря райкома партии, чтобы он меня отпустил из района, а тот ни в какую. Смеётся, говорит: партбилет на стол, и катись на все четыре стороны. Стал снова настаивать, а он меня выводит из райкома на улицу, туда, где дома для главных специалистов строятся, и говорит: вот этот коттедж строится для меня, первого секретаря, этот для председателя райисполкома, этот для начальника управления сельского хозяйства. (Все они тогда ещё жили на съёмных квартирах, район-то новый). Говорит: какой тебе дом больше понравится, тот и занимай. Хочешь мой, хочешь предрика. Будешь жить припеваючи, но из района не отпущу, нечего тебе в городе делать. Может быть, он и прав был в чем-то…
– И вы поняли, что единственный способ улизнуть из района – поступить на учёбу в высшую партийную школу?
– Ну да. По направлению обкома партии. Тут уж и первый секретарь райкома бессилен возражать. Как говорится, против лома нет приёма, акромя другого лома.
– Дальше.
– А дальше все повторяется. Окончил ВПШ, по их номенклатурным раскладам надо вновь становиться редактором районной или городской газеты. И тут предложили работу в облисполкоме, инструктором. Тоже ведь их номенклатура. Я и согласился. Понимаю, что это не лучшим образом меня характеризует в глазах президента, но такова жизнь.
– Все мы через это прошли, – махнул рукой президент. – И дальше? Познакомились в исполкоме с Николаем, так?
– Мы работали там на схожих должностях. Только я действительно в облисполкоме, а он у нас только формально числился: помощником председателя по международным связям. А в действительности…
– …работал в Комитете.
– Да, в КГБ.
– Мы познакомились на почве общей любви к поэзии. Он мне книжки редкие доставал: Гумилев, Ахматова, Мандельштам. Тогда уже перестройка шла, но эти книги все равно достать было трудно. У него связи были круче моих. А потом я ушёл работать в областную газету.
– Выходит, я его знаю значительно раньше вашего знакомства. – Сказал президент. – Мы вместе с ним учились в школе государственной безопасности. И сегодня он работает у меня, в администрации. Он ваш хороший друг?
– Скорее, хороший приятель. С друзьями так не бывает, что десять лет не виделись. Но человек интересный, думающий. С таким в охотку можно провести неделю-другую на рыбалке. И надежный, как вся ваша братия. Извините, как-то неловко сказал.
– Ну, почему же, вполне лестно для спецслужб. Он вас тоже очень хорошо характеризует.
– Все понятно. Непонятно только одно – зачем я-то вам здесь понадобился? Рыбак из меня посредственный. И вообще, мало интересен для вас. Старый, в кадровый резерв не гожусь.
Президент рассмеялся:
– Для разового поручения вполне подходите. Начинаю загибать пальцы. Окончили университет и партшколу, это раз. Имеете опыт хозяйственной работы, это два. Хороший журналист и литератор вдобавок, это три. Не зашорены и не амбициозны, одно время руководили областной организацией КПРФ, но сами ушли и с партийных должностей и из партии.
Я возмутился:
– Извините, товарищ президент, но отношения с компартией – это мое личное дело. Я по-прежнему считаю себя коммунистом, хотя… Хотя для вас это, наверное, звучит смешно. Анахронизм, так сказать.
На этот раз президент не рассмеялся, напротив, он выглядел сумрачным.
– Вы забыли. Забыли, что мы оба когда-то состояли в одной партии. В КПСС. Если бы я был ярым антикоммунистом, то давно бы запретил партию Зюганова. Поверьте, нашёл бы легальные способы.
– Да кому она сегодня опасна? – хмыкнул я. – Партия парламентских соглашателей. Дедушек и бабушек, которые ностальгируют о времени СССР.
– Тем не менее, у КПРФ сегодня есть серьезная ниша в нашем обществе.
– Вот именно, ниша.
Президент минуту молчал. Потом сказал:
– Ладно, идите, а то стемнеет и придётся добираться в темноте. Единственное дело, о котором я вас прошу – вы должны составить мне подробную докладную записку обо всем увиденном на острове. Доклады вы писать умеете, но и эмоции не возбраняются. Записка должна быть в единственном числе, лично мне. Передадите через Николая. Его телефон у вас есть. Об ответственности за разглашение государственной тайны я не стану говорить. Пусть не будет формальностей. Вы, наверное, в своей жизни много раз давали подписки. И как офицер запаса, и как советский работник. Будем считать, что они в силе.
– А как быть с фофаном?
– Фофаном? Это вы о фанерной лодке, на которой приплыли? – удивился президент. – Согласно нашему с Николаем хитрому плану, вы её должны были купить в станице, откуда начали путешествие по реке. Не арендовать, а купить. Купили?
– Купил.
– Тогда мы возьмём ее на борт катера. Пригодится. Деньги вам потом вернет Николай. Да, – он спохватился – забыл: там, на острове, вас будут кормить бесплатно, но на обратный проезд с острова домой у вас-то деньжат хватит, или мне вам подкинуть?
– Хватит, – ухмыльнулся я. – Вашими заботами, товарищ президент, не бедствуем. А вы мне так ничего и не скажете об особой зоне?
– Нет, ничего не скажу, чтобы не сложилось предубеждение. Сами увидите.
Он молча наблюдал с борта катера, как я укладываю в лодке вещи в свой рюкзак. Но напоследок все же задал вопрос, сильно меня удививший:
– Вы что-нибудь слышали об израильских кибуцах?
– Слышал. Кажется, теперь их осталось совсем немного и они вырождаются в обычные капиталистические предприятия. А что вас интересует?
– Ничего. Счастливого пути и творческих успехов в составлении докладной записки. Скажите Варваре Петровне, что это я вас послал, и передайте ей спасибо за пирожки. Её найти легко. Как придете в поселок – первый дом слева.
Ознакомительная версия.
