Однажды исчезнув из жизни родственников, бездомные дэволюционировавшие эйпы сбиваются в стаи, нечленораздельными звуками клянчат еду, воруют блестящие предметы, дерутся, совокупляются, обгаживают асфальт, постоянно вопят и вообще ведут себя как обезьяны. Иногда их отлавливают Добрые Самаритяне, отмывают в вошебойке и снова сажают в эволюционную машину. У Добрых Самаритян есть от неё ключ. Девяносто восемь с половиной процентов снова обретших разум обезьян вторично дэволюционирует, ещё быстрее прежнего. Малыш Мо побывал в машине ещё в четырнадцать лет, и это, пожалуй, отсрочило его гибель на год.
Отстреливать жертв дэволюции запрещено, да они и не особенно выделяются среди нариков и бомжей, разве что тенденцией ходить на четвереньках и полным отсутствием речи. Когда их одежда распадается и они вконец приобретают животный вид, кто-нибудь, под чьими окнами они галдят, звонит куда положено, и их забирают городские санитарные службы. Мы не знаем, куда их увозят, и нам это неинтересно.
Иногда на самые нижние улицы у подножия жилоблоков Эйплейс сверху падает какой-то непривычный нежный свет, и мы гадаем, а не солнечные ли это лучи. Большинству не приходит в голову свериться с часами, а даже если бы пришло, это вряд ли бы что-то дало — откуда нам тут знать, когда именно светит солнце? Но что такое солнце, мы знаем. Мы его видели по телевизору.
* * *
Преподобного Бини я увидел издалека. Он был, конечно, замаскирован, но под человека, не под обезьяну. Не захотел всё-таки притворяться одним из нас, дурачина. Наверное, это плюс наглость его и сгубило. Стоящий у Машины одинокий человек — картина достаточно редкая, и я сразу же каким-то шестым чувством понял, что сейчас что-то случится и что это будет иметь отношение ко вчерашней листовке.
Листовки эти с некоторых пор то и дело встречались на стенах не самых оживлённых переулков, висели там, нечитанные и ненужные, промокали, отклеивались, падали и присоединялись к гниющему в лужах мусору. Вскоре на стенах появлялись новые. Смысл всех этих листовок был в общем одинаков. Речь там шла о так называемой «лжи эволюции» — богатая тема в Эйплейс, но только если её правильно развернуть. Листовки разворачивали её неправильно, но я допускаю, что и у нас кое-кого могла бы впечатлить их громкая мифология о наших якобы изначально разумных, безгрешных предках, о совершенных обезьянах, которые были младшими детьми Бога, наследниками оставленного предками людей рая — и которые тоже пали по примеру людей, как сами люди пали по примеру сатаны. Листовки роняли прозрачные намёки на каких-то слуг ада, читай: учёных, создавших Машину якобы для засирания обезьяньих мозгов враньём об эволюции и с целью заставить нас поклоняться не Христу-Спасителю, а этой самой дьявольской Машине, тогда как единственная надежда обезьян, как и людей, на спасение — это он, Иисус… Всё новое — это хорошо забытое старое. Авторы листовок, небезызвестная группа Бини, очень плохо знали Эйплейс. Никто тут сроду не поклонялся Машине, её только побаивались и уважали. Но для Бини соболтуны это было неважно. Поклонение Машине очень хорошо вписывалось в их теорию, и, поскольку его на самом деле не было, они его, так и быть, придумали для нашей обезьяньей пользы. Насколько я знаю моих собратьев, эйпы по большей части подтирались листовками, подброшенными в почтовые ящики, но Цитадель обычно интересовалась и меньшей частью. Вчера я нашёл одну такую листовку среди новейших книг в детском отделе и именно поэтому позвонил. Я никак не легист и нашему правительству не друг — у Цитадели в городе нет друзей — но сектантская пропаганда среди детей — это немного чересчур. Да ещё через библиотеку, за содержание которой я как её сотрудник отвечаю. Ещё статьи за сокрытие мне нехватало — короче, я вчера взял и сразу же позвонил. И листовку курьером отправил, с охраной. Подальше от греха.
Бини что-то делал у самой Машины и не обращал никакого внимания на злобный рёв мотоциклов и гиканье их седоков. Мотобратья отъехали, и я хотел было спокойно пройти по зелёному коридору на своё рабочее место, но заметил, что этот дурак что-то пишет на суперглассовой коробке с помощью баллончика. Крупными ярко-красными буквами. Хуже того, он успел приклеить к коробке какой-то небольшой свёрток. Вид этой штуки мне отчего-то очень не понравился, но не успел я как следует испугаться потенциальной бомбы, как из аллеи на площадь выкатил на мотоцикле капитан Гектор Грэй, и вот тут я как следует испугался.
— Документы.
Бини заслонил спиной висящий на коробке свёрток и подал Грэю айди. Я заметил, что вокруг уже начала собираться толпа, и тоже сделал пару шагов к сцене. Это было небезопасно, но притягивало, как стриптиз. Это и был в некотором роде стриптиз — стриптиз души. Я присмотрелся. Надпись на коробке гласила: «Умри, ложь эволюции!»
Капитан Грэй сунул айди в седельную сумку и направил на Бини какой-то маленький предмет. Сверкнул разряд. Голографическая маска Бини мигнула и пропала. Тогда-то я и узнал его как преподобного Бини. Это лицо недавно явилось миру в ролике «Розыск» в программе «Гражданин и Закон». Ещё один христианский проповедник. Не выводятся они. Как крысы.
— Кенни Бини, — сказал капитан Грэй. Спокойно так сказал, утвердительно. И совершенно безрадостно.
— Преподобный Кеннет Бини, с Вашего разрешения, капитан, — заявил тот.
Это был 2085 год, капитан Грэй тогда был ещё молод, его ещё не все знали. Надо сказать, в те годы, в середине восьмидесятых, у многих были иллюзии. Тем не менее я считаю, что Бини был дураком. Лично я на его месте даже в 2085 сидел бы себе тихо в подполье. Тенденции были уже ясны. Всё-таки люди вовсе необязательно умнее обезьян, и напрасно в городе и по сей день считают иначе. Бини, скажем, был поглупее средней гориллы в Эйплейс. Нет, Машина на нас сработала качественно. У меня вот вчера хватило ума позвонить.
Грэй молча протянул руку. Бини торжествующе улыбнулся и отдал капитану баллончик. Грэй взял его, тут же защёлкнул на запястье Бини браслет наручников и бросил баллончик в седельную сумку. Потом еле заметно кивнул на свёрток.
— Это твоя бомба, Бини?
— Моя, — гордо заявил преподобный.
Толпа ахнула. Я тоже. Грэй оторвал бомбу от коробки, поковырялся в ней, вырвал какой-то провод, положил всё это в седельную сумку и вынул из сумки пачку листовок. Надо думать, моя вчерашняя была среди них.
— И эти бредни тоже твои?
— Моего личного пера, капитан, — скромно ответил Бини. — Моя маленькая работа для Господа.
— Мы их получили вчера из общественных мест и зданий Эйплейс. Бини, сколько листовок ты здесь вчера разбросал?
