получается. А он и доволен.
- Да не хочу я никого искать, - ответил я. - Никакой мне батальон не нужен. Нужна нормальная баба, с которой можно жить. А они все какие-то бешеные...
И тут Семенов такое брякнул - я чуть с табуретки не слетел.
- Тебя, - говорит, - сглазили.
- Ты, - спрашиваю, - с дуба рухнул?
- Точно, - говорит, - сглазили. И ни с кем ты жить поэтому не можешь.
- Семенов, - говорю я, - тебя клюнула птица недоперепил? Сглазили! Ты еще скажи - порчу напустили!
Я понятия не имел, что у него башка полна такой ахинеи! А он, оказалось, ходил к экстрасенсу и к сестре своей бывшей тещи, она после того, как у нее муж сбежал, стала крупной специалисткой по заговорам и всякому бабьему колдовству. Другой вопрос - зачем его туда понесло. Но ему внушили, что он жертва сглаза, он поверил и выложил пять тысяч рублей за какой-то идиотский обряд. Внушаемый, блин...
Он всегда был такой. Матушка его, тетя Таня, за голову хваталась: ну, разве можно быть таким доверчивым? И ведь не дурак.
Ну, значит, живу дальше. Жду, пока прибежит обещанный Семеновым батальон. А батальон, похоже, ушел на большие маневры или вообще на войну. И не вернулся. Все твердят, что у нас на одного взрослого мужика приходится по меньшей мере три оголодавшие бабы. Ну и где они?!.
Никто больше не пытается у меня поселиться. В контору взяли каких-то молодых девах, так они на меня даже не смотрят. Я даже сам пытался как-то поприставать, одну повел в обеденный перерыв в нашу кафешку, угостил. Вижу - что-то она недовольна, разговор не поддерживает. Другую пригласил - эта как раз говорящая попалась, только фиг поймешь, о чем это она. Я не сразу понял, что о японских мультиках. Девке по меньшей мере двадцать пять, а она - о мультиках. Значит, и эта не подходит...
И что еще меня раздражать стало - девчонки.
У нас школа поблизости, возле школы - какой-то дворец детского творчества, что ли. И вот, по меньшей мере, два раза в неделю я их встречаю. Бывает - утром, я на работу иду, они в школу бегут, перекрикиваются и хохочут. Бывает - вечером, из этого самого дворца бегут. Я пакет с продуктами из "Корзинки" домой тащу, они меня обгоняют. Тоненькие такие, ножки - с мой палец толщиной, и бегут мимо меня, как мимо пустого места. Ну, понятно, я для них - старый трухлявый пень, но обидно-то как... вот так и время мимо меня пробегает, и годы мои убегают, и ничего с этим не поделаешь...
И вот иду я по набережной. То есть, как иду? Перехожу от бара к бару, ищу хорошее нефильтрованное пиво. Имею право в пятницу вечером выпить пива? А навстречу мне - Маринка. Прочем не одна - катит коляску с ребеночком, бабы таких называют годовасиками. Ну, думаю, наконец-то набегалась и замуж вышла. А к ней подъезжает на самокате парень лет девяти и начинает ее раскручивать на какое-то хитромудрое мороженое. И тут до меня доходит: батюшки, да ведь десять лет прошло! Даже чуть больше. Десять лет назад она от меня ушла. И вот у нее сын совсем большой, второй - в коляске, кольцо на пальце, все, как полагается.
Десять лет!
Я ее увидел - и она меня увидела, остановилась. Ну, не о погоде же говорить.
И я ее прямо спросил, что это такое было? Что я делал не так?
- А это смотря с чьей точки зрения, - отвечает Маринка. - С мужской - ты все делал правильно. Ты поселил у себя женщину, от которой получал все, что тебе нужно, и развивать эту историю тебе было уже незачем. Подумай сам - какого черта жениться и паспорт пачкать, если и без этой бюрократии с тобой каждый вечер ложится в постель красивая женщина?
- Так, - говорю, - еще раз, сначала. Ты же знала, что мы поженимся.
- Откуда я это знала?
- Разве я не говорил?
- Нет, солнышко, не говорил.
- Значит, хотел сказать. Я же к твоей маме знакомиться ходил...
И вот тут она мне:
- Так, еще раз, сначала. К маме я тебя два раза приводила, один - помочь старую мебель вытащить и выкинуть, другой - привезти ей новый телевизор. На этом основании мы с ней должны были понять, что ты на мне вот-вот женишься?
- Не вот-вот, а со временем...
- Если ты два года откладывал это событие, то мои шансы были на нуле. Но, к счастью, на тебе свет клином не сошелся.
Я понял - мы все это время говорили на разных языках. Но тут уж ничего не поделаешь - такую женщину, как Маринка, сразу подберут.
- А ты-то как? - спрашивает Маринка. - Все еще один?
- Да вот так как-то, - отвечаю. - Не могу найти тебе замену, Мариночка.
Она смотрит на меня как-то странно и говорит:
- А я больше не Марина.
- То есть как?
- Я теперь Инга.
- Почему вдруг Инга?
- Потому что это и есть мое настоящее имя. Мариной я была по ошибке. Как только перестала быть Мариной - сразу встретила Олега. И все у нас сложилось и срослось.
- Ты бы его и так встретила.
- И гипотонию я сразу вылечила. Даже не поняла, куда она подевалась.
- Что?
- У меня всегда было пониженное давление, ты что, забыл?
Я понятия не имел, что у нее проблема с давлением. Может, она и говорила, вспомнить уже невозможно.
- И шрам на спине у меня пропал.
Вот шрам я помнил. Маринка в детстве откуда-то свалилась и попала на ржавый железный штырь, хорошо еще, что жива осталась.
- В общем, все на свете должно иметь правильное имя. СВОЕ имя. А если носишь чужое - не будет тебе удачи. И хуже того - ты вроде вора или воровки. Какая-то женщина должна быть Мариной, а это имя - у тебя. Вот мое освободилось - и сразу же оно перешло к очень хорошей девушке.
- И что, она тут же вышла замуж?
- Наоборот! Сбежала из дома. Ей мать с бабкой соседа в женихи присмотрели, знаешь, такой мальчик из хорошей семьи, что мамочка скажет - то он и делает. Самая
