– Сейчас пойдём, – кивнул Вурч. – Виш, Чер, наберите по нескольку кусков в мешки. Чего пустыми возвращаться? Попробуем, как он горит и сколь долго.
«Ради чего Вурч изменил отношение к горючим камням? – думал Виш на обратном пути. – Раньше не хотел о них и слышать!»
Но своими сомнениями поделился с Чером только в казарме.
– Деваться некуда, – объяснил Чер. – Ящерицы застывают, люрасы тоже плохо себя чувствуют. Тут не до раздумий. Этично, не этично… Сберечь живых важнее, чем размышлять о том, является ли камень останками люраса, и можно ли сжигать их. Пращуры давно в земле, а мы на ней питаемся. Через неё они и передают нам свою силу. А если передадут и тепло, будет ещё лучше!
Ровный сильный жар горючих камней многим понравился. Но некоторые ворчали, что запах сильно напоминает запах горящих Неподвижных Собратьев или даже люрасов. Особенно в первые моменты, пока камни не разгорелись как следует.
– А разве лучше жечь морской мусор? – возражали им. – В нём наверняка есть останки Неподвижных Собратьев – тех, что растут в воде.
– Ну-у… водяные Неподвижные Собратья – они вроде не совсем наши, не столь близки нам… – пытались оправдываться ревнители старых традиций.
Но и те и другие сходились во мнении, что лучше таскать горючий камень из-под каменной гряды, чем бродить под пронизывающими порывами морского ветра, обдающего сборщиков хлопьями пены и водяными брызгами. А иногда и спасаться от ледяных волн, вознамерившихся вернуть морю то, что сами же и выбросили.
Виш не относил себя к твёрдым поборникам старой веры, хотя и считал, что сжигать сухие останки Неподвижных Собратьев – кощунство. Лучше уж закапывать их.
Но горючий камень – другое дело. Для чего-то же Перворосток создал его? А может… может, горючий камень – это корни Перворостка? Мало ли что говорят еретики.
Так или иначе, но найденный горючий камень, а также сложенные в ящерятниках печи, освободили солдат от необходимости еженощного массажа боевых и тягловых ящериц. Вместо него появилась обязанность топить печи, но эта повинность переносилась не в пример легче. Особенно потому, что у печей велись длинные задушевные разговоры.
И когда, наконец, пришёл караван с горючей жижей, ему обрадовались не так горячо, как если бы он являлся единственным спасением от стужи. В основном радовались те, кто не мог переносить запах горящего горючего камня. Такие живенько откололись от основной массы, и объединились у своего очага, где сжигали горючую жижу. Их всегда легко отличали от прочих по чумазым лицам – в отличие от раскаляющегося добела камня горючая жижа горела коптящим пламенем, разнося пласты рыхлой сажи по помещению. Хотя тепла давала много. Но запах от неё тоже шёл особенный, своеобразный.
– Ну и вонь! – морщились «каменщики», когда рядом оказывался «жижник».
– Сами хороши! – огрызался тот. – От нас, по крайней мере, падалью не воняет!
– Пойди, умойся! – завершали пассаж «каменщики», на что у «жижника» ответа обычно не находилось.
Постепенно все «жижники» перешли на обогрев горючим камнем. Управляться с ним не в пример легче. А если перепачкаешься жижей, приходилось долго отмываться. К тому же при длительном соприкосновении с жижей кожуру обжигало, и люрас заболевал.
Бурдюки сложили в хранилище и забыли о них.
Вурч не стал делать секрета из находки – горючий камень нашли на прилегающей к деревне территории – и скоро во всех очагах местных жителей заполыхало дармовое топливо.
– Почему вы не отыскали его сами? – удивлялся Вурч в разговоре со старостой деревни.
– Раньше мы жили не здесь, – отвечал тот, – но наша земля истощилась, и пришлось переселиться. А на новом месте сначала требовалось возделать кормильные поля, построить хижины. Да и не наше дело по пещерам лазить. У каждого земледельца столько забот…
– Однако рыбу вы ловите, – возражал Вурч.
– Море может что-то дать, – соглашался староста, – мы раньше жили на берегу реки, пока она не пересохла. А из-под земли мы никогда ничего не получали. Сланец добываем в каменоломнях, а лезть под землю… И потом: мы не успели добраться до тех мест.
– А селитра? За ней тоже приходится лезть под землю.
– В наших местах она никогда не встречалась, – махал ветверукой староста. – Это в глубине суши, в пустынях.
– А почему в соседней деревне хижины строят из глиняных кирпичей, а ваши – из сланца?
– Тоже привычка, – отвечал староста. – Мы издавна разрабатывали сланцевые пласты. Но в наших местах они истощились, пошёл сплошной гранитный камень, поэтому и перебрались сюда. А в соседней деревне привыкли заниматься глиной, она рядом. А камень им далеко тащить, да и тяжёл он.
– Но камни-то укладываете на мятой глине? – улыбнулся Вурч.
– Ну, её требуется совсем немного. И она легче камня.
Проблема отопления казарм и ящерюшен была решена. Но появились другие проблемы. Их озвучил, и впоследствии решил, Чер.
Однажды, когда воины грелись у тёплой печки, он начал разговор.
– Я вот что думаю, Вурч, – произнёс Чер, поднося палец к своему носу. – С погодой творится чёрт знает что. Местные утверждают, что с каждым годом становится всё холоднее и холоднее. Они пытаются приспособиться: обматываются ящеричными шкурами, привозят с ярмарок накидки из лягушачьей кожи, прочие тёплые диковинки… Я понимаю: над Императором всегда светит солнце, поэтому ему не до дальних гарнизонов (Вурч поморщился). Но мы должны заботиться о себе, ибо кто более близок люрасу, чем он сам?
– А как же солнцепитание? – нахмурился Вурч. – Если мы завернёмся в шкуры…
– По холоду от солнца не очень попитаешься, – заметил Чер. – И потом: если сидеть пускай и в тёплой казарме, то какая разница: солнца так и так не увидишь. А если мы замотаемся в шкуры, то голова останется под солнцем. Так что хлорофилла никто не потеряет, останется на развод!
– Что ты предлагаешь? – хмуро спросил Вурч. – Какой выход? Где взять шкуры?
Чер усмехнулся.
– В идеале хорошо бы запросить зимнее обмундирование на имперских складах. Но… там всё равно ничего не найдётся, как не находилось раньше. И потом: пока пришлют инспектора для проверки ситуации, пока выйдет распоряжение…
– И что? – нетерпеливо произнёс Вурч.
– Мы все замерзнём, – заключил Чер под недоумённые смешки солдат, не понимающих, к чему он клонит, но полагающих, что Чер, по своему обыкновению, решил и на этот раз отмочить какую-то шутку. Но Чер не шутил.
– У тебя есть предложение? – ещё более нетерпеливо повторил Вурч. Он сам понимал, что одними тёплыми печками положение не исправишь, но выхода не видел. Находясь не в бою, Вурч иногда терялся в решении животрепещущих вопросов, особенно если они касались бытовой повседневности.
