Ознакомительная версия.
Капитан усмехнулся. Мелочи, это да, это конечно… Однако не стоит обманывать самого себя. Ибо большая часть пунктов полётной программы нынче посвящена испытаниям новой, усиленной противометеоритной защиты. Стрельба по максимально удалённым массивным объектам, при условии неопределённой эволюции орбиты… Последний пункт настолько неуклюж, что торчащие уши видны даже с заднего ряда партера, как говорит Чжан. Покажите мне массивный метеорит, способный к активной эволюции орбиты… ну разве что Тунгусский.
И не окажется ли, что вдобавок к изрядной массе и хорошей маневренности метеорит тот будет оснащён толстой бронёй и соответствующими системами, способными ликвидировать объекты, оснащённые противометеоритной защитой?
Болезненная дрожь корпуса стихла, вместо перегрузки наступила невесомость.
— Вывод завершён, параметры орбиты расчётные. Приступаем к проверке систем, коллеги.
Рабиндранат Шмидт упрямо сжал губы. Ладно… Как бы там ни было, а в кои-то веки эта говорильня ООН приняла правильное решение. Ребят с «Прорыва» надо спасать. Даже если в той системе имеются сильно бронированные и хорошо вооружённые метеориты.
— … Что же здесь удивительного? Вся вода, какая есть на свете, стремится попасть в Страну Дождя, и использует для того малейшую возможность.
Дина только покачала головой. По крайней мере суть аборигены понимают верно — глобальная атмосферная циркуляция на планете, всегда повёрнутой одним боком к светилу, работает так, что вся вода собирается в соларе. Механизм не так уж сложен. Светило нагревает подсолнечную точку сильнее всего, здесь образуется вечный циклон. Насыщенный парами воздух, поднимаясь, в облачном слое избавляется от избытков влаги, и та выпадает обратно на землю непрерывным дождём. Осушенный же воздух, растекаясь из района солара, достигает обратной, тёмной стороы планеты, где формируется вечный антициклон. И как бы ни была мала испаряемость, при полном отсутствии осадков поверхность будет иссушаться. Далее ветры переносят добытую влагу обратно к солару, и круг замкнулся. Разумеется, морские течения могут искажать картину, да и граница той Страны Дождя отнюдь не обрезана по циркулю — недаром вокруг соларного пятна она видела с орбиты буйные джунгли, но общий принцип остаётся неизменен — чем дальше от подсолнечной точки, тем меньше осадков и тем прохладней. Джунгли сменяются саванной, саванна — степями… И уже у самой границы света и тьмы, там, где чудовищно раздутое светило касается горизонта, лежат холодные, насквозь продуваемые ветром пустыни. Что же касается Страны Тьмы, то представления о ней у аборигенов были самые скудные. Даже Кёркир, бывший штатный и опытнейший географ при Храме, выдавал сведения, более похожие на страшные сказки, нежели на научные факты.
Большая река, которую аборигены почтительно называли Великой, как успела выяснить Дина, имела обширный водосбор где-то на возвышенности в соларе, и текла через все пояса вплоть до залива Тёмного Моря, выступающего из Страны Тьмы подобно ложноножке гигантской амёбы. Но, поскольку по понятиям аборигенов любая вода стремится вернуться в Страну Дождя, то и нашла та вода дырку, и по системе подземных карстовых пустот сейчас удовлетворённо возвращается домой, неся на себе надувную лодку с четырьмя пассажирами. Ничего удивительного и очень удобно… для тех, кто любой ценой желает попасть в Страну Дождя.
Вообще-то попасть в ту страну можно было и другими путями, не столь экзотическими, как подземный поток. По той же реке, скажем, можно было подняться к самой границе — благо ветер практически всегда дул в сторону солара. Поднял парус и плыви с неизменно попутным ветерком. Обратный путь был ещё проще, достаточно спустить парус, и река сама принесёт обратно. Имелся и морской путь, как поняла девушка, один из заливов доходил до самой Страны Дождя. Наконец, были в наличии сухопутные тропы, проложенные через джунгли, по которым авантюристы и контрабандисты проникали в таинственную страну. Но каков бы ни был выбран путь, общее правило оставалось неизменным. На родине Дины оно звучало как «вход — рубль, выход — два», была в ходу такая старинная поговорка… Только здесь выход стоил все десять, пожалуй, и чем крупнее, чем сильнее вооружён был отряд, тем меньше шансов имелось на возвращение.
— … Последнюю попытку закрепиться на Берегу Черепов предпринял Кацл Великолепный по приказу Повелителя, — Кёркир опять закашлялся. — Тот поход обошёлся в сто семьдесят тысяч трупов. Это только солдат и поселенцев, а уж сколько унёс мор здесь, в Империи…
— Меня тогда ещё не было, — проворчал Клик-Клак, пошевеливая кормовым веслом, — но мой дед мальцом застал это дело… По его рассказу, до Великого Мора в той деревне, где они проживали, обитало голов пятьсот, если не больше. Осталось четверо, из них двое — прабабка моя да мой дед.
Он энергично двинул веслом, уклоняя лодку от возвышавшегося в потоке валуна.
— Тот Кацл был тупее буша, как видно. Или он полагал, что Водяные будут воевать по его правилам? Толпой полезут под пули и снаряды?
— Кацл Великолепный исполнял волю Повелителя, — угрюмо возразил Джанго. — А Водяные — подлые твари…
— Как говорил мой брат, если желаешь побеседовать с жрецом, для начала вышиби ему мозги, они жрецам только мешают, — насмешливо отозвался Клик-Клак. — Ехать в Страну Дождя да с такими мыслями… право, парень, не лучше ли тебе утопиться прямо сейчас?
— Я бы не советовал разговаривать со мной в таком…
— Тихо, тихо, друзья! — подняла вверх ладони Дина, прекращая назревавшую ссору. — Ты хотел что-то рассказать, Джанго?
… Они говорили один за другим, монологи-повествования перемежались порой жаркими спорами, и перед ней, землянкой, точно свиток, разворачивалась грандиозная и захватывающая картина, картина жизни иной планеты.
Теперь уже у девушки не было никаких сомнений — хомо сапиенсы отнюдь не являлись подлинными аборигенами планеты, которую меж собой называли просто Твердь. Настоящими, коренными аборигенами являлись те, кого её спутники именовали Водяными — таинственные обитатели Страны Дождя.
Впрочем, сами спутники, как можно было понять, так не считали. В мифологии здешнего человечества всё мироздание имело вид некоего здоровенного ореха, где довольно тщедушное (по вселенским меркам) ядро-Твердь болталось аккурат в центре Скорлупы. К одной из стенок той Скорлупы Повелитель Вселенной при обустройстве того мироздания прикрепил фонарь, по совместительству выполнявший также функции видеокамеры наблюдения за нижележащей юдолью — недаром раханы называли его Око. Вот и всё, и никакой астрономии. Вся конструкция отличалась простотой и рациональностью. По официальной версии Мироздание было создано «несчётное количество» сон-явей назад, но как уже успела уяснить Дина, в качестве временнОй меры сон-явь не выдерживала никакой критики и годилась разве что для самых простых бытовых и хозяйственных прикидок. Поначалу девушка только хлопала глазами от изумления, пока не поняла — при полном отсутствии других ориентиров врождённый циркадный ритм, унаследованный людьми от далёкой прародины, всё-таки лучше, чем совсем ничего. Правитель города мог проспать дольше или меньше, но что такое плюс-минус пара часов для кузнеца или хлебопека? Правда, по рассказам Джанго, в храмах имелись и более точные эталоны времени, именуемые «циклами», отсчёт которых вели специальные машины, представлявшие собой некую комбинацию водяной клепсидры с механическим счётчиком, однако с пресловутыми сон-явями те циклы никак не соотносились и были примерно втрое короче. По какой причине была выбрана столь странная мера времени, оставалось загадкой. Джанго, как недавний жрец-наблюдатель, даже сообщил, что циклов этих с сотворения мира набежало уже семь миллионов триста тысяч с мелочью, что давало в пересчёте где-то около шести тысяч земных лет. Более точную дату узнать было невозможно, поскольку никакого календаря у раханов не имелось — о каком вообще календаре может идти речь, если солнышко прибито к небосводу на манер потолочного плафона? Правда, Око могло вращаться в своей исполинской невидимой глазнице, обозревая разные участки Тверди, и даже вовсе отворачивать от неё временами свой огненный зрачок… но что это меняло?
Ознакомительная версия.
