— Вернон, дальше так продолжаться не может, — обратился к самому себе мужчина. — Тебе являются люди, которых рядом с тобой не существует. Ты начинаешь видеть то, чего на самом деле нет.
— И что мне делать?
— Пора покончить с этим.
Одинокий человек лёг на диван и закрыл глаза, но спать ему совсем не хотелось. К тому же, погода за окном стремительно портилась. Лунный свет скрылся за чередой густых туч, а на город напустился злой ветер. Вернон ощутил, как у него в груди образовался тугой комок страха. Ему показалось, что дверь вот-вот распахнётся, и на пороге перед ним предстанет картонный мальчишка, глаза которого будут светиться красными огнями.
В темноте дом приобрёл зловещие очертания, а тени, подобно чудовищным лапам, потянулись к обитателю комнаты. Или к его трепещущему разуму.
«Ты должен вернуться! Должен! Должен вернуться!» — внушали Вернону Левитту призрачные голоса. Они эхом звучали в его голове, оглашая сознание единственным требованием.
Куда и почему он должен вернуться? И можно ли доверять безумным видениям?
Ветер усилился, и теперь застонал весь дом, напоминая тело старика с больными суставами.
— Сумасшествие, — слово прозвучало во второй раз, отчего сделалось ещё более реальным, почти ощутимым. Вернон закрыл глаза и вновь медленно проговорил его вслух. Меньше всего он мог предположить, что когда-нибудь сам сойдёт с ума. Это другие теряли разум, это других отправляли в специализированные клиники на принудительное лечение, а он, Вернон Левитт, всегда отличался здравыми суждениями и непогрешимой логикой. Но что-то в его голове испортилось, и теперь мир изменился.
Вернон вспомнил мистера Джакоби, чудаковатого старика, жившего неподалёку от школы. Мальчишки частенько потешались над ним и называли не иначе как Чокнутым Старпёром, потому что старый Джакоби утверждал, будто Землю захватили инопланетяне с целью истребить человечество, и для этого они приняли облик различных транспортных средств, в которых каждый день погибают водители и пассажиры. Позже Вернон выяснил, что единственный сын мистера Джакоби разбился в страшной автокатастрофе, и после такого происшествия старик утратил связь с действительностью. Он то и дело неспешно прогуливался по улице и с подозрением поглядывал в сторону каждой машины, припаркованной около тротуара. Возможно, в его повреждённом сознании автомобили представали в виде ужасающих инопланетных тварей, чьи радиаторные решётки напоминали оскал дикого и изворотливого зверя. Возможно, мистер Джакоби не подавал виду, когда они пытались в его воображении наброситься на него, потому что ничего не мог поделать со своим восприятием мира.
Вернону хотелось понять, в какой именно момент он свернул не по той дороге, то есть, попросту говоря, начал сходить с ума. Тогда ли, когда проснулся в полном одиночестве? Или, как следствие этого одиночества, он утратил способность отличать реальное от вымышленного после прибытия в Таргет-Таун? Впрочем, сейчас это уже не играло никакой роли.
Вой ветра заставил Вернона подумать о возможных последствиях. Если где-то оборвётся линия электропередач, мужчина останется без света и вряд ли сможет справиться с неполадками самостоятельно. В мире людей ему не приходилось заботиться о подобных мелочах, потому что существовали специальные бригады, которые в случае обрывов оперативно их устраняли. Но в опустевшем мире Вернон мог рассчитывать только на себя.
«Одиночество — это шар для игры в боулинг, который одним ударом сбивает все кегли человеческих надежд», — мысль оформилась в голове Вернона так же неожиданно, как и первый удар грома, разразившийся над притихшим городом. Мужчина даже представил, что громкий звук с улицы вызван не природным явлением, а гигантским шаром, сметающим всё на своём пути. Он стремительно подкатывается к дому, ровняет его с землёй и устремляется дальше, оставляя после себя безжизненные руины. От города не остаётся ничего, кроме пустыни бесконечного одиночества.
Одиночество всюду.
Одиночество во всём.
* * *
А что, если прислушаться к совету Джека Револьверное Дуло и воспользоваться его услугой? Понадобится всего лишь нажать на спусковой крючок. Не так уж и сложно.
— Не делай этого, — окликнул мужчину ещё один человек. Наверное, Вернон ожидал чего-то подобного, поэтому не слишком удивился появлению незваного гостя. Посетитель остановился около двери, хотя новый хозяин дома даже не слышал, как тот вошёл. Возможно, это объяснялось тем, что незнакомец проник в дом, не воспользовавшись парадным входом. Или же для него вообще не существовало дверей.
— Мы знакомы? — ответил Вернон Левитт.
— Не узнаёшь старого друга? — улыбнулся человек, и мужчина немедленно узнал в нём того, с кем бок о бок прошло его детство. Конечно же, Орсон Брумер собственной персоной.
— Теперь узнал, — кивнул Вернон. — Признаться, не могу понять, радоваться ли мне твоему появлению, или нет.
— Тебе решать, — заговорил Орсон. — Одно я могу сказать с полной уверенностью: тебе немедленно следует…
— Да, да, знаю! — перебил его мужчина. — Я уже слышал об этом от Рейли и Кевина. Но беда в том, что они забыли упомянуть, куда именно мне надлежит вернуться. Может быть, всё-таки намекнёшь мне, Орсон? Или ты тоже скажешь, что у тебя мало времени?
— Ты прав, у меня действительно мало времени.
— Кто бы сомневался! — с раздражением произнёс Вернон. — И я догадываюсь, почему вы так говорите. Потому что вас не существует. Вы — плод моего больного воображения, и как только я пытаюсь напрячь свои мозги, чтобы вернуться к реальности, вы исчезаете. Так что сейчас я разговариваю в пустой комнате, где нет никого, кроме меня.
— Вернон, ты ошибаешься! — горячо возразил Орсон Брумер.
— Ошибаюсь? Тогда докажи это!
— Вернон, ты должен поторопиться.
— Мне некуда торопиться, — мужчина откинулся на спинку дивана, раскинул руки в стороны и скрестил ноги, всем своим видом показывая, что у него достаточно лишнего времени, чтобы ни на дюйм не двигаться с места. — А если ты всё-таки знаешь причину, по которой мне следует шевелить задницей, то назови её.
— Во имя нашей дружбы…
— Это в прошлом. И знаешь почему? Потому что мир меняется, а вместе с ним меняемся и мы. Орсон, я не видел тебя более двадцати лет. Более двадцати лет я не вспоминал о нашем детстве, а вспомнил лишь тогда, когда проснулся в постели один и обнаружил, что пуста не только моя кровать, но и мир вокруг меня. Можешь себе вообразить, чтобы опустел целый мир? Так не бывает. Но у меня есть выход, и Джек мне в этом поможет.
