Тело, лежащее в нем, могло принадлежать Мафусаилу. Глубокие морщины делали его черты практически неузнаваемыми. В открытом рту не было зубов, его почти белые десны сморщились, глаза утонули в глубоких ямах под веками из дряблой кожи. Тело, казалось, состояло из одних костей, соединенных друг с другом покрытым коричневыми пятнами покровом, — оболочкой толщиной с папиросную бумагу. Похожие на клешни руки были сцеплены на ввалившейся груди.
Голос Чехова сказал через дымку:
— Я налетел на него, когда возвращался назад, сэр, и я…
— Я хорошо вас понимаю, Чехов. Успокойтесь. Боунс, что это?
— То, что ты видишь, Джим. Смерть, вызванная естественными причинами — другими словами — смерть от старости.
— Доктор, — сказал Спок, — Я сделал проверку всех членов экспедиции перед спуском, и я уверяю вас, что ни один из них не был…
Не успел Спок закончить, как Кирк услышал шарканье ног возле открытой двери. Они все повернулись туда.
Им навстречу ковыляли мужчина и женщина, опираясь на палки. Они были сгорбленными и иссохшими-ся, сквозь их тонкие белые волосы проступала кожа не черепе.
Мужчина сказал дрожащим голосом:
— Вы пришли отдать дань уважения профессору Альвину.
— Я Кирк, капитан…
— Вам следует говорить громче, — сказал человек, складывая ладонь ковшиком возле уха.
— Я сказал, что я капитан Кирк с “Энтерпрайза”, а кто вы?
— Роберт Джонсон, — сказал мужчина, кивнув. — А это моя жена, Эйлин.
— Это невозможно, — сказал Кирк. — Сколько же вам лет?
— Мне? Дайте подумать, о да, мне двадцать девять. Эйлин двадцать семь.
Мертвая тишина была наконец прервана Мак-Коем.
— Я доктор. Вам обоим нужен отдых и медицинская помощь.
В изолятор подняли только трех дряхлых стариков, оставшихся в живых из всей экспедиции, и медсестра Чапел со свойственной ей мягкостью и заботливостью стала ухаживать за ними. Стоя позади Мак-Коя, Кирк склонился над кроватью Роберта Джонсона.
— Вы меня слышите, мистер Джонсон?
Подернутые пленкой глаза с трудом отыскивали его лицо.
— Еще не оглох, знаете ли. Еще не совсем.
— У вас есть представление о том, что произошло?
— Что произошло? — слабо повторил Джонсон.
— Ваши инструменты показали что-нибудь?
Старческий ум блуждал. Словно обращаясь к какому-то великодушному, но невидимому богу, Джонсон сказал:
— Эйлин была такой красивой, такой красивой.
— Он слышит вас, Джим, но не понимает. Путь он отдыхает.
Кирк кивнул.
— Сестра Чапел, если хоть один из них сможет говорить, я буду в комнате для совещаний. — Он повернулся к внутренней связи.
— Кирк вызывает мостик. Мистер Спок, командор Стокер, доктор Уэллейс, пройдите, пожалуйста, в конференц-зал. Боунс, я бы попросил вас тоже пройти туда.
Дженит Уэллейс и Джордж Стокер были почетными гостями, он — деятельный администратор за сорок, она — эндокринолог под тридцать, очень привлекательная. Они уже ждали вместе со Споком за большим столом, когда он и Мак-Кой прибыли. Он кивнул им всем, и они сели.
— Командор Стокер, я пригласил вас на это собрание, потому что Гамма Гидры Четыре попадает в зону вашей администрации.
Аккуратный, уверенный в себе человек сказал:
— Я благодарен вам за это, капитан.
Легкое волнение прозвучало в голосе Кирка, когда он заговорил с темноглазой девушкой, сидящей рядом с командором:
— Доктор Уэллейс, хотя вы и новый член нашей команды, ваши характеристики как эндокринолога производят впечатление. В ситуации, с которой мы столкнулись, я был бы вам благодарен, если бы вы работали вместе с доктором Мак-Коем.
Она улыбнулась ему:
— Да, капитан.
Он торопливо повернулся к Мак-Кою:
— Боунс, посвятите их в суть проблемы.
Мак-Кой сказал:
— Оставшиеся в живых члены экспедиции на Гамма Гидры Четыре не просто страдают от старости. Они продолжают стареть с каждой минутой. Мои обследования ничего не показали. У меня нет ни малейшего представления о том, что могло вызвать этот столь быстрый процесс старения.
— Мистер Спок, а как насчет окружающей атмосферы?
— Датчики не показывают ничего враждебного для человеческой жизни, сэр. Атмосфера отражает обычное количество вредных космических излучений.
— Однако мы находимся вблизи нейтральной зоны между нашей Федерацией и ромуланской Конфедерацией. У ромулан может быть новое оружие. Возможно, они использовали членов нашей экспедиции в качестве подопытных кроликов.
— Я начал рассматривать эту возможность, капитан, — сказал Спок.
Кирк встал.
— Я бы хотел, чтобы вы проверили все, каждый по своей специальности. Неважно, какими отдаленными, притянутыми за уши покажутся идеи, я хотел бы, чтобы вы проверили их все. — Он помолчал, чтобы придать своим словам больше веса. — Мы останемся на орбите, пока не получим ответ.
Стокер сказал:
— Мне необходимо добраться до Звездной Базы Десять, чтобы занять новый пост. Я надеюсь, вы понимаете это, капитан.
— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вы успели к назначенной дате, командор.
— Спасибо, капитан.
Затем все присутствующие покинули конференц-зал. Но темноглазая доктор Уэллейс не тронулась с места. Кирк повернулся к ней у двери.
— Я не могу что-нибудь для вас сделать, доктор?
— Да, — сказала она, — например, вы можете сказать: “Привет, Дженит”. Вы могли бы быть не таким холодным, опытный капитан звездного корабля, ведь мы старые друзья.
— Дженит, у меня как у капитана есть определенные обязанности. — Затем он криво улыбнулся. — А возможно, я просто не хочу загореться снова.
— У меня у самой есть маленький шрам на сердце, — произнесла она.
Наступила тишина. Затем он сказал:
— Сколько времени прошло?
— Более шести лет, Джим.
— Это долгое время. Но ведь ничего не изменится, если мы начнем все снова, не так ли? У меня — корабль, а у тебя — работа. Ни один из нас не изменится.
— Ты никогда не спрашивал меня, почему я вышла замуж после того, как мы расстались.
— Думаю, ты нашла другого человека и полюбила его.
— Я нашла человека, которым я восхищалась.
— Из той же сферы деятельности, что и ты. Тебе ничем не пришлось поступаться.
— Ты прав. Но он уже умер, Джим.
Она подошла к нему, протянув руки. Кирк помедлил.
Затем он взял ее за руку, его глаза искали взгляд ее теплых карих глаз, но неожиданно по селекторной связи раздался голос Ухуры.
— Капитан Кирк, мистер Спок хотел бы видеть вас на мостике.
