– Думаю, что вон тот куст послужит нам более удобным и надёжным укрытием?
Низко пригибаясь, фактически на четвереньках, они перебежали за огромные заросли неизвестного, но очень «лопухастого» растения. Усевшись поудобнее прямо на песок, они сосредоточились каждый на своём: Лия – на разговоре друзей, расположившихся под пальмами, Грэм – на вырезе декольте её лёгкого платья.
Войдя в азарт столь захватывающего дух исследования, историк, неожиданно для себя, обнаружил, что Лия смотрит на него, лукаво улыбаясь. Пойманный, как пацан, подсматривающий за взрослыми девицами на пляже, Грэм не нашёл ничего лучшего, как быстро отвернуться в сторону, делая вид, что ему что-то попало в глаз и он пытается избавиться от соринки.
– Давайте помогу? – давясь от сдерживаемого смеха, предложила Лия.
– Н-н-нет, спасибо, я сам справлюсь, – буркнул Грэм. – Дурак, дурак, дурак! Зачем я отвернулся?! Как мальчишка! Вот, болван!.. – его мысленные ругательства оборвались едва слышным смехом Лии, от чего, уши и лицо Грэма вновь залила краска стыда.
– Грэм, успокойтесь, меня рассмешила не ваша нормальная, я бы сказала, естественная наблюдательность, а Анни. Похоже, она испытывает свои знаменитые тесты на этих двух олухах, а они ничего не замечают.
Странно, но после того, как Лия открыто призналась, что застукала его за непристойным для джентльмена занятием, на душе Уайтхэма стало легче, и он смог перевести дух, изо всех сил стараясь, сосредоточиться на технарях-физиках и Анни.
Судя по тем непереводимым для гуманитариев словам, которыми, как ударами шпаг, обменивались Крис и Сергей, одним из них была брошена перчатка вызова на научный поединок. Вероятнее всего, Крис был инициатором, зачинщиком дуэли, тогда как выбор оружия остался за Сергеем, который был известный дока в квантовой физике.
Неожиданно вспомнив о Лие, о том как она ловко, дважды за последние четверть часа, поймала его, сначала на ситуации подслушивания чужих разговоров, а затем, – лучше и не вспоминать, как глупо вышло, Грэм, вдруг, пришёл к другому выводу, помня, что истинной причиной большинства дуэлей были женщины…
– Я уверена, что это Анни их так завела, – прошептала Лия, погружая Уайтхэма в мир знакомых запахов и ощущений.
– Почему, вы так думаете, – едва выдавил из себя Грэм, борясь с желанием заглянуть Лие в глаза, сказать ей, что у него творится в душе, когда она рядом.
– Это же очевидно, ведь они не спорят, а бьются на дуэли «квантовыми клинками». – От её слов у Грэма прошла волна холода по спине, и волосы встали дыбом по всему телу.
– Странно, но я именно об этом подумал сам, уверенный, что именно Анни стала причиной спора? – подумал историк.
Его сердце вновь заколотилось в груди, призывая к откровенности с этой красивейшей из женщин. Грэм повернулся в сторону Лии, и их взгляды встретились. Её ярко-синие глаза смотрели на него спокойно и ласкового. К его огромному удивлению в них не было ни смеха, ни иронии. Его губы сами приоткрылись…
– Лия, я… – она осторожно прикрыла его губы ладонью и отвела взгляд, не выдержав напора, ярости его чувств, передаваемых пылающими от любви к ней глазами.
– Тсс… ты слишком спешишь, – и она поцеловала его в щёку. – Давай, понаблюдаем за ними.
– Х-хор-ошо… давай. – Грэм не лгал, ему вдруг стало всё интересно, от той надежды на взаимность, которая зародилась в его сердце. Лия приблизилась к нему, и они, держа друг друга за руку, продолжили наблюдение.
Успех переходил от одного дуэлянта к другому, но не принадлежал ни одному из них. Проходили минуты, соперники буквально срывались со своих мест, дополняя и усиливая свои доказательства рисунками на песке, но до долгожданной победы было также далеко, как до центра Вселенной.
Сквозь прорехи между листьями растения хорошо была видна вся компания. В то время, когда один из спорщиков выходил на трибуну своего лежака, начиная яростную атаку доказательств, Анни внимательно слушала его логические изыскания, кивая, улыбаясь или печалясь в такт выступающему. Однако при этом, она не забывала, незаметно для говорящего, делать пометки в блокноте, который висел у неё на шее, на длинном шнурке.
– Смотри, Грэм, – Лия впервые обратилась к нему на «ты», отчего он непроизвольно стиснул её ладонь, лежащую в его руке.
– Извини, я не нарочно, просто… – он не мог подобрать нужных слов, чтобы объясниться, но он впервые сказал ей «ты», подтвердив своё желание стать близкими друзьями.
– Грэм, всё хорошо, не надо лишних слов. – Чувствуя, как его снова захватывают чувства, она поспешила сменить тему. – Взгляни на Анни, она, как в зеркале, отражает эмоции Криса.
– Боже! Неужели он не замечает, что она тестирует его?! – Грэм откровенно не понимал, как это могло происходить. – Смотри, Лия, она совершенно спокойно перелистывает страницы своего блокнота? Совсем совесть потеряла!
– Это задело твоё мужское достоинство? – засмеялась Лия.
– Что? А… нет, просто… просто, я не понимаю, как Крис этого не замечает, да и Щербаков – не лучше?!
– Грэм, женский шарм и обаяние – это страшное оружие.
– Что?
– Ты забываешь, что Анни не просто психолог – она красивая, эффектная девушка, и именно это помогает ей крутить ими по её усмотрению.
Уайтхэм вновь ощутил прилив краски на своих щеках, бросив беглый взгляд на Лию.
– Пойми, все женщины одинаковы, такова их природа. Они должны влюблять в себя – это закон выживания рода человеческого, – серьёзно, без доли шутки добавила Лия, спокойно смотря ему в глаза.
– Что ты хочешь этим сказать?..
– Только то, что я женщина, если ты успел это разглядеть? – она улыбнулась и вновь коснулась губами его щёки. – Смотри, Анни начинает потрошить Щербакова.
Грэм перевёл взгляд на троицу, приводя в спокойное состояние свои чувства, которые мутили разум, отстукивая в голове, словно шаманское камлание: «Лия, Лия, Лия…». Сомнений не было, он, что называется, «втрескался в неё по самые уши», которые всё ещё пылали, выдавая влюблённого и его переживания.
Для большей убедительности своего интереса к фокусам Анни, Уайтхэм придвинулся ближе к прорехе, готовый просунуть в неё всю голову, лишь бы Лия не заметила его пылающих ушей. Именно в этот миг, её нежная рука коснулась его головы, проведя пальцами сквозь плотные пряди его волнистых волос.
Он едва не замурлыкал от этой простой, но очень нежной ласки, ещё глубже воткнувшись в промежуток между листьями, чтобы Лия не заметила его блаженного выражения лица и закрытых от удовольствия глаз.
– Господи, как мне хорошо!? Подобное чувство я испытывал в раннем детстве, когда мама поглаживала меня по голове, читая перед сном сказку. Выходит, в каждой женщине мы ищем мать, её ласку и нежность? – Тонкие, нежные пальцы Лии в очередной раз прошли сквозь пряди волос. – И пусть так. Я готов упасть ей на колени, лишь бы она не убирала своих рук.
