— Он что же, бедный? А вы говорили, пенсия изрядная, — напомнил бармену его слова инженер.
— Да не бедный он. Жадный, — с явным осуждением произнес Корчмарь и опять недобро поморщился. — С некоторых пор…
Яромир все же направился в сторону Доктора.
— День добрый. Позволите составить компанию? — осведомился он у томящегося над пивом сидельца.
— Это на какой-такой предмет? — не слишком вежливо осведомился Доктор, явно опровергая сейчас репутацию человека скромного и бывшего прежде в интеллигентной забитости. Но, может, сторожевое прошлое или бездельное настоящее сыграло тут свою пагубную роль.
— На предмет любопытства относительно вашей особы. Я — новый сторож, — представился Яромир, желая угодить служебным родством.
Тем не менее, на Доктора объявление инженером своего статуса никакого впечатления не произвело. Самозваный пенсионер заглянул в пустую кружку, обозревая оголившееся дно, и произнес ворчливо-брезгливым тоном:
— Любопытство, оно копеек стоит, — и многозначительно замолчал.
— Я, пожалуйста! Готов, сколько изволите! — зачастил в некотором смущении Яромир, полез в карман за кошельком.
— После, после, — отмахнулся Доктор. И важно поманил изящно согнутым пальцем к себе от стойки Корчмаря: — А подай-ка мне, любезный, «смирновской» сто пятьдесят да жаренную на сале колбасу.
Демонический купидон возмущенно и неэстетично хрюкнул, но тут же вынес просимое, со скабрезным поклоном поставил на стол перед Доктором: водку в граненом стакане и кусок жирной, скворчащей брызгами на крошечной сковороде колбасы, сорта «собачья радость».
Пока Доктор ел и пил, инженер молча сидел рядом, наблюдал и дивился. Бывший сторож, а ныне зазнавшийся отставник, Доктор на внешний вид оказался весьма приятен. Хлипкого телосложения, скорее тонкокостный, чем тощий. Правильной формы «римский» нос, умный, округлый, с залысинами лоб, большие карие глаза. Однако с безумным огоньком. Этот-то огонек и вызывал в Яромире внутренний дискомфорт. Будто бы в лице Доктора явлены были сразу два непохожих человека, причем плохо уживавшихся между собой. Один — провинциальный интеллигент и бесхарактерный умница, второй — начинающий бальзаковскую карьеру Гобсек, молодой да ранний. Обе ипостаси, судя по всему, вели безжалостную борьбу друг с дружкой, отчего у Доктора и возникала некая «сумасшедшинка» во взгляде, а душевный разлад примирительно гасился пивом и «смирновской» водкой.
— Премного благодарен. — Доктор, подобрев от колбасы и принятых граммов, отставил пустую сковороду. — Можете любопытствовать, если хотите.
— Спасибо, — ответил ему Яромир и на миг задумался.
И — виданное ли дело? — четверть часа терпеливо ждал, вникая в сущность будущего собеседника, обонял запах горелого жира, который не выносил с детства, и вот теперь инженеру совершенно не о чем было спросить! Любопытство его вдруг все ушло в песок, а человек, облагодетельствованный им, перестал быть интересен. Яромир даже мог сказать наперед — Доктор окончит свою жизнь или в сумасшедшем доме, или в банкирском, и то и другое было скучно. Если всего воображения бывшего сторожа хватило едва на жареную колбасу, то никаких толковых ответов о городе Дорог инженер от него не добьется. Но просто так отойти было неудобно. Еще и Доктор, не до конца растерявший интеллигентские табу, мог бы обидеться. Выходит, угощали его из милости, а не в виде платы за проделанную просветительскую работу. Яромир спросил первое, что пришло на ум:
— Скажите, пожалуйста, как вы справлялись с Хануманом?
— Никак. Стучал в барабан при обходе и все, — равнодушно отозвался Доктор, понюхал опустевший стакан, посмотрел выжидательно на Яромира, пока его собеседник не сообразил и не кивнул. — Еще сто грамм! — повелительным тоном окликнул бармена ничуть не захмелевший Доктор.
— А разговаривали вы часто? — задал инженер следующий необязательный вопрос.
— Вы имеете в виду, с Хануманом? Ни разу не разговаривал. — Доктор высокомерно поджал узкие губы. — Человек разумный не станет вести беседы с существом, стоящим ниже его на эволюционной лестнице.
Яромир будто эхо услышал, и отчего-то сделалось ему стыдно. С точно таким же снобизмом буквально еще позавчера он утверждал, что ни за какие маковые коврижки не унизится до общения с белой обезьяной. А вот сегодня прошлые заблуждения были ему неприятны. Как же, очень нужно Хануману затевать разговоры с Доктором, и без того ясно, что за фрукт! Год целый ходил с барабаном, мимо репейниковой загадочной чащи, мимо Царя Обезьян, мимо бенгальского тигра, мимо не выясненных пока чудес, и что? В итоге водка и жареная колбаса. И может, даже собственный ломбард с процентной ссудной кассой в будущем. Яромир поднялся с табурета.
— Благодарствую, вы очень помогли. — На секунду он замешкался, но Корчмарь уже расторопно подбежал к их столу. — Сколько с меня причитается?
— Лично с вас три пятьдесят, — с улыбкой ответил Костик, но тут же красивое его лицо приняло суровое выражение. — А за компаньона вашего двенадцать девяносто. За его пиво уже другой жалостливый дурень заплатил, еще до вас.
— Извольте, получите. — Яромир открыл бумажник. — Жаль, мелочи у меня нет, так может, сто рублей разменяете? И отчего с меня опять три пятьдесят? Загадочная какая-то сумма.
— Сто рублей разменяю. Сумма с вас вовсе не загадочная, — ответил Корчмарь поочередно на оба вопроса. — С вас в «Любушке» навечно три пятьдесят, а с нашего пожизненного пенсионера всегда двенадцать девяносто. Что бы вы и он ни заказали.
— Но если сумма столь мала, то отчего же… — начал Яромир и сразу осекся, он хотел спросить «отчего же Доктор ждет подаяния, когда за пустяковые деньги может съесть и выпить хоть все наличные запасы целиком», но чуть было не допустил бестактность.
— Оттого, что падок на дармовщину, — прочитав его мысли, ответствовал Костик и укоризненно покачал головой.
— Я попросил бы не переходить на личности, — огрызнулся с места Доктор.
Яромир принялся извиняться и за себя, и за демонического купидона. На всякий случай он увлек Костика к стойке, чтобы рассчитаться там.
— Думается мне, вы несправедливы. Вы же видели, я угощал. И Доктор, между прочим, зная секрет, вполне мог заказать целую гору. Но не сделал этого.
— Лиха беда начало. Еще, видать, не все благие привычки растерял. Еще совесть есть, хотя и дремлющая. То ли случится впереди! — пророчески пообещал Корчмарь, адресуясь более к опять задремавшему над пустой посудой Доктору.
Яромир вышел на воздух. День уже начал клониться к вечеру, а нынче же инженеру было необходимо повидать на водокачке заведующего кладбищем Гаврилюка. Отчего выходила такая срочность, новый сторож даже не задался вопросом, нужно и все. И точка. Собственно, и само нелепое словосочетание «повидать заведующего кладбищем на водокачке» нисколько не казалось Яромиру сомнительным и неудобоваримым, напротив, теперь самым обычным и естественно разумным. Где же еще заседать директору кладбищенского хозяйства, как не на городской водокачке?
