К счастью, никто им особенно не интересовался. Не придавалось лишнего значения ни его меланхолии, ни приступам безудержного бешенства. Как видно, от младых ногтей герою нашему была свойственна неистовость души. Живи он в более интеллигентной среде, его наверняка принялись бы лечить и загубили бы вконец. Тут же только удивлялись иногда: неужели еще помнит отца?
А он жил одной этой памятью, этой мукой. Каким явилось счастьем сновиденье, ненадолго избавившее его от сиротства! Не гневайтесь, но обойдемся все же без кавычек: в дальнем маленьком городке, которого все улицы упирались в сумеречный лес и не вела куда ни одна дорога, он увидел отца.
Случилось это, он рассказывает, так: покинув дом на рассвете, он брел болотистым мелколесьем и вышел к, берегу тихой реки. Солнце едва поднялось, однако песчаная коса на той стороне кишела людьми, успевшими его опередить, толпы их уходили сквозь лес к далеким зеленым холмам. Он тоже должен был переплыть реку, но в следующий же миг оказался там, где ждал его отец – в городке за холмами.
В каком-то незнакомом доме они сидели за столом возле печки, говорили – не могли наговориться. О чем? Память не удержала ни слова. Так, бывало и после, при других встречах, весьма редких и все же вошедших в обычай. Обратный путь был пробуждение…
Эти сны спасли его, сберегли душевное здоровье. Сны сделались причиной поразительной его судьбы. Случайность ли? Не будем об этом гадать.
Недосуг ему было приглядываться к городку, воспоминания лишены отчетливости. Откуда он взял, что на тех же улицах свиделся с Дамою, чем может это подтвердить? Таково было его впечатление, вот вам и все.
То, что случилось впоследствии, делает вопрос этот важным. Воспоминания преобразованы фантазией? Такой ответ кажется плоским. Толкований с каким-нибудь мистическим отливом также хочется избежать, не из предубеждения, а попросту за их недоказуемостью. Символы все зародились в человеческой голове, они могут сходствовать, но сходство не означает непременно тождества, может указывать всего лишь на общий источник. Нет, все-таки он этого не выдумал! Имеется, пожалуй,: подтверждение.
Подозревая мистификацию, иные спрашивают: отчего же, снова очутившись в городке, он не вспоминал отца? Можно бы ответить: рана заросла, молодой человек не помнил о нем и наяву, затевая осаду страны сновидений, все мысли были давно о Другой… Так ли? Его заметно озадачило, пожалуй, даже покоробило, когда открылось – или пусть вообразилось, – что два таких разных свидания произошли в том же месте, он не желал бы их связывать из вполне естественного в этом случае суеверия, тем более настаивать на такой связи, говорить о ней слишком много в заметках, которые сразу делаются скупыми, неохотными и, возможно, неполными, едва дойдут до помянутой темы.
Но связь, глубокая таинственная связь все же существовала, и последующие события ее обнаружили. Оставим покуда этот мудреный предмет.
***
Насильно вызываемые, сновиденья смешались сперва в несуразицу, а потом прекратились и, вовсе. Однако молодой человек не вздумал отступить, он удесятерил свои старания.
Наедине с собою мы все ловки. Чтобы оправдать сие занятие хотя бы в собственных глазах, было положено считать его ученым экспериментом. Тогда и появилась толстая тетрадь, купленная в университетской лавочке…
Спал он по-прежнему, как сурок, хоть и с научной целью, только раскрытые страницы успели пожелтеть и покрыться пылью, дожидаясь сна, достойного занесения в дневник.
Первая запись была произведена без особой решительности: во-первых, сновидение, хоть и необычайное, не относилось к теме, во-вторых, явно было навеяно внешними обстоятельствами, а именно тем, что к Земле в это время мчался из космического пространства довольно крупный астероид, сопровождаемый роем мелких и мельчайших, не исключалось, что он врежется в планету и последствия будут ужасны. Астрономы-оптимисты предрекали только, что он пройдет в опасной близости, вызвав грандиозный фейерверк на небосклоне, довольно длительный. Все вокруг только об этом и разговаривали.
Сон молодого человека был вот каков.
Он стоял на какой-то равнине, ощущая под ногами не просто почву, но весь земной шар в космической пустоте; от этого кружилась голова.
Высоко в ночном небе стояло солнце, диковинным образом ничего вокруг не освещая, – равнина тонула во мгле.
Внезапно оно разделилось – не уменьшившись, не побледнев. Одно из двух солнц оставалось на месте, другое ринулось вниз, к земле…
Молодой человек, ожидал катастрофы без испуга – даже с восторгом, но с жалостью к спящим, которые того не видят, не узнают причины конца.
Сияющий шар не коснулся земной поверхности – и не остановился. Продолжая лететь с безумной быстротой, он будто оплетал планету огненным клубком – координатной сеткою орбит, которые обращались в невидимые каналы, способные мгновенно переместить каждого, кому было о них известно, в любые области земли.
Молодой человек был призван к такому путешествию и увидал, что планета одичала: развалины городов заросли травою и кустарником. "Ты должен рассказать об этом", – беззвучно произнес незримый собеседник. "Но кому? – возразил он. – Земля пуста!.." Он не смог – или не решился, как знать! – пересказать ответ, утверждая, что в его памяти сохранилось, да и тоне вполне ясно, лишь одно: это он, никто другой, как он, неосознанным своим сопротивлением помешал Земле превратиться в пламенное облако, изменив события сна нечаянным легким усилием души!
Затем, повинуясь опять неслышному приказу, он поднял голову. Грозная комета с раздвоенным огненным хвостом распростерлась по ночному небосклону. Тяжкий сгусток звездного огня, возглавлявший ее, кажется, был тем диковинным первоначальным солнцем, теперь висящим неподвижно, словно бы чего-то ожидая…
Молодой человек оттолкнул его взглядом! Он ликованием он увидал, как страшный космический гость медлительно тронулся с места, волоча за собою хвосты; все скорее двигаясь, все уменьшаясь, скрылся, наконец, за, горизонтом!
Этот поступок был одобрен, пожалуй, присоветован даже: как иллюстрация, как образец, – сказано в дневнике. Во всяком случае, сам молодой человек сделал себе из этого урок, учился как бы бодрствовать во сне, управляя течением сновидений, отнюдь не склонных покориться произволу…
Опускаем избыток подробностей. Толстая тетрадь начала понемногу заполняться, возможно, это и впрямь, приобретало ценность для науки, не нам судить.
Между прочими записями находим одну краткую – о дальнейшей судьбе астероида: астрономы ошиблись, он пролетел довольно далеко, был на небе едва заметен. Фотография, сделанная при помощи телескопа, позволила молодому человеку обнаружить сходство с тем, что увидел он сам, но также со многими другими подобными фотографиями из книг по астрономии.
