самого Блэквуда, как квазиавтобиографический роман «Образование дядюшки Пола»
(The Education of Uncle Paul, 1909) и лирическая автобиография «Эпизоды из юности»
(Episodes Before Thirty, 1923), поскольку документальные данные скудны. Однако благодаря изысканиям Эшли, более двадцати лет собиравшего материал для своей книги о визионере Блэквуде, перед нами предстает драматическая история жизненных испытаний и зарождения таланта рассказчика.
Как нередко будет и впредь, в мае Элджернон вместе с незадачливым компаньоном, эмигрантом из Англии Йоханом Поу, бежит от несчастий на природу: они тайно, ночью, уезжают на полюбившееся озеро Мускока, где и поселяются в хижине знакомого юриста, проведя там лето 1892 года, рыбача и наблюдая рассветы на восточной оконечности острова, а на западной – закаты. Осенью же они решают не возвращаться в Торонто, а отправиться попытать счастья в Нью-Йорк.
Несмотря на рано опубликованные первый рассказ и стихи, Элджернон довольно долго не стремился к писательской карьере. Нью-Йорк встретил его неприветливо, а работа репортера отдела криминальной хроники в вечернем выпуске «Сан», куда удалось устроиться примерно через месяц, сделала почти постоянным местом пребывания мрачное здание суда, где приходилось брать интервью у осужденных на казнь. Особенно врезались в память их просьбы объяснить, как действует этот непонятный электрический стул (который в ту пору вошел в обиход); впоследствии он писал, что хотел бы забыть жалкие улыбки приговоренных из-за решетки, но они навсегда врезались ему в память. Вдобавок в октябре открылась болезнь: незалеченная царапина на боку, полученная еще на озере, воспалилась, и Блэквуд едва не умер от заражения крови. В бреду к нему пришли идеи нескольких рассказов, в том числе о «щели во времени» между сегодняшним и завтрашним днем. Вкравшийся в доверие к писателю Артур Бигг, внешне безупречный джентльмен, несомненно пользовавшийся тем фактом, что являлся тезкой личного секретаря королевы Виктории, с которым Блэквуд познакомился во время игры в крикет, и поселившийся вместе с ним и Поу на съемной квартире, оказался мошенником. Он крал те гроши, которые Блэквуд зарабатывал переводами с французского, и выманивал деньги у знакомых – якобы на лекарства для больного друга, а на самом деле – на развлечения с певицей. Когда открылось, что он украл даже марки, не отправив написанные Элджерноном письма в Англию родным, а также пытался подделать подпись на чеке, присланном Блэквуду, Бигг – после откровенного разговора – сбежал. Однако чувство оскорбленного достоинства заставило Блэквуда отыскать его и убедить сдаться полиции, пообещав тогда подать иск только с обвинением в мелкой краже, не упоминая о подлоге. Это был едва ли не единственный решительный поступок за всё время жизни в Америке. Бигг был осужден и отсидел в тюрьме восемнадцать месяцев.
Однако там же, в Нью-Йорке, Блэквуд обрел человека, заменившего ему отца, – духовно близкого ему, но более опытного; тот не раз выручал его советом, предоставлял кров и помогал пережить предательство тех, кого Элджернон считал друзьями.
Это был его соотечественник Альфред Луис (1828–1915) – юрист, подававший большие надежды, но подвергнутый остракизму премьер-министром У. Гладстоном, после чего карьера в Англии для него была закрыта. Еврей по рождению, он был искателем истины и веры, стремясь не к поверхностному, а к глубинному их пониманию. Яркий, непримиримый характер Луиса привлекал внимание: мужчина послужил прототипом для мистика Мордухая в «Дэниэле Деронде» английской писательницы Джордж Элиот и главного героя поэмы «Капитан Крэг» американца Эдварда Робинсона. Для Альфреда Луиса каждый человек был вселенной, где прошлое встречается с будущим, и только ему одному ведомо, как найти путь к своей мечте. Общение с такой неординарной личностью помогло Блэквуду окрепнуть душой и поверить в свои силы.
Именно у Луиса он обедал в те мучительно долгие шесть недель, пока ждал места в «Нью-Йорк Таймс». Этот самый черный период жизни в Америке, когда все друзья находились далеко, нечем было заплатить даже за крышу над головой, целые дни Элджернон проводил в библиотеке, а ночью спал на скамейках в Центральном парке. Наконец, в сентябре 1895 года, пришло извещение, что он принят с еженедельным жалованьем 35 долларов в неделю. Полтора года работы в газете Блэквуд вспоминает с удовольствием, прежде всего из-за того, что работал с умными профессионалами, хорошо знавшими свое дело. Работа занимала весь день, иногда приходилось засиживаться до полуночи, но задания были интересными. Так, например, он освещал лекции Лаймана Эббота, называвшего себя «теологом-эволюционистом», и с марта по май 1896 года стенографировал каждую воскресную лекцию, готовя сжатый вариант для публикации в утренней газете в понедельник. Блэквуд всегда считал религию и науку двумя сторонами одной монеты, поэтому интерпретация христианских воззрений с привлечением теорий Гексли, Дарвина, Тиндалла и других биологов-эволюционистов, представленная блестящим полемистом, увлекала его. А впоследствии Эббот на просьбы указать, где можно познакомиться с его мыслями в печатном виде, рекомендовал всем колонку Блэквуда в «Нью-Йорк Таймс». Такая высокая оценка принесла помимо морального удовлетворения даже некоторое повышение жалованья.
Лето – вновь на озере Мускока в Канаде, но на этот раз впечатления о жизни на острове слились с тревожным флером памяти о некогда населявших его индейцах и воплотились в рассказ «Остров с призраками» (The Haunted Island), опубликованный в журнале «Пэл-Мэл» в 1899 году: мы, затаив дыхание вместе с рассказчиком, застывшим во тьме у стены, следим, как неведомые индейцы прибывают к острову, входят в дом, поднимаются наверх, а потом волокут мимо рассказчика его собственный оскальпированный труп. Необъяснимость и эмоциональное напряжение, столь зримо переданное автором, принесли рассказу успех.
Однако даже интересная работа никогда не могла задержать Элджернона на одном месте подолгу. И, как часто будет в дальнейшем, случайная встреча – в поезде с влиятельным знакомым отца по миссионерской работе, бизнесменом-филантропом Уильямом Эрлом Доджем (1832–1903), с которым он поделился желанием найти иное занятие, – послужила толчком, который перевел жизнь на новые рельсы. Через некоторое время после интервью Додж предложил ему место личного секретаря у Джеймса Спейера, партнера семейного банкирского дома в Нью-Йорке, который играл заметную роль в финансировании строительства и эксплуатации железных дорог. Жалованье было тем же, что и в «Таймс», но работа – только в первой половине дня, что давало много времени для чтения и прогулок. Особенно привлекала Блэквуда гористая местность в окрестностях одного из загородных домов Спейера в тридцати милях к северу от Нью-Йорка, откуда он мог обследовать Кэтскильские и Адирондакские хребты. В 1897 году Блэквуд присутствовал на свадьбе Джеймса Спейера с Эллин Лоуэри. Благодаря этому событию он познакомился с племянником Эллин Джоном Принсом (1868–1945), дружба с которым не прерывалась много лет. Специалист в области
