приходите еще!
* * *
— И кто только программировал этого лизоблюда? — возмутился я, едва мы отошли.
— Некто с зацелованной до дыр задницей, — ответила Крикет. — Чем ты так недоволен? Пройти-то надо всего ничего. Лучше оглянись кругом.
Мне пришлось признать, что место довольно приятное. Прежде всего из-за его малолюдности.
Когда с самого детства изо дня в день везде, куда ни ткнись, пахнет другими людьми — отсутствие этого запаха сразу замечаешь и ценишь. Я глубоко вдохнул и уловил аромат свежеуложенного бетона. Я впивал всем существом образы, звуки и запахи новорожденного мира: яркие цвета незакрашенных пучков проводов, что торчали из недостроенных стен, будто первые бутоны на голой ветке; незапятнанный блеск меди, серебра, золота, алюминия и титана; свист ветра в штабелях труб — новеньких, еще не согнутых как надо и не обшитых изолирующим покрытием, еще испускавших резкий бодрящий запах прозрачного машинного масла, которым испокон веков промазывают только что собранное оборудование, прежде чем отгрузить его с завода… Все это действовало на меня умиротворяюще, поскольку означало тепло, безопасность, надежную защиту от вечного вакуума, победу человечества над недремлющими враждебными силами. Одним словом, прогресс.
Я начал потихоньку расслабляться. Мы пробирались сквозь груды стали, алюминия, пластика и стеклянных частей будущих зданий, и на меня нисходил душевный покой столь же глубокий, какой, должно быть, наполнял в незапамятные времена сердце канадского фермера, когда он смотрел, как колышется пшеница на его полях.
— Они тут пишут, что их система позволяет заниматься сексом по телефону, — это Крикет ускакала вперед и в ожидании, пока я подтянусь, принялась изучать пресс-релиз "Юнайтед Био".
— Подумаешь, новость. Люди начали заниматься сексом по телефону, когда еще и десяти минут не прошло с тех пор, как Александр Грэхем Белл его изобрел.
— Ты мне голову морочишь. Секс никто не изобретал.
Крикет мне нравилась, хотя мы и были конкурентами. Она работала в "Откровенном Дерьме", второй по величине электронной бульварной газете на Луне, и уже успела сделать себе имя, хотя ей не было еще и тридцати. В большинстве случаев мы пишем об одних и тех же событиях, а посему очень часто видимся по долгу службы.
За все время нашего знакомства она ни разу не сменила пол, но никогда не проявляла никакого интереса к моим заманчивым предложениям. И вряд ли дело было во вкусе. Я уже начинал думать, что всему причиной ее сексуальная ориентация — но об этом ведь не спрашивают. Скорее всего, так и есть. А если нет, значит, я ее просто не интересую. Во что мне никак не хотелось верить.
Но, какие бы причины ни питали ее равнодушие, все они были одинаково досадны, потому что я уже три года тайком вздыхал по ней.
— "Просто подсоедините Тингл-модем (продается отдельно) к главному чувственному блоку", — прочла она, — "и ваш возлюбленный словно бы окажется в комнате рядом с вами". Готова об заклад побиться, мистер Белл ни о чем подобном и не подозревал.
У нее было детское личико со вздернутым носиком и нежными тонкими бровями, которые так аппетитно хмурились, когда она задумывалась — не сомневаюсь, эта милая гримаска была сознательной и точно выверенной, но от этого не становилась менее волнующей. Верхняя губа Крикет была короче нижней. Полагаю, это звучит не слишком симпатично, но она и эту свою особенность сумела обратить себе на пользу. Один глаз у нее был нормальный, зеленый, а другой — красный и без зрачка. В точности как у меня, разве что мой нормальный глаз — карий. Всевидящее красное око прессы никогда не дремлет.
Красная блузка Крикет с пышными оборками замечательно шла к ее серебристым волосам и ко второму атрибуту нашей профессии: серой фетровой шляпе с вмятинкой посередине тульи и приколотой к краю карточкой с надписью "ПРЕССА". Недавно Крикет переделала себе ноги под высокие каблуки. Это снова начало входить в моду, но я в свое время пробовал, и мне не понравилось. Операция окаблучивания довольно простая. Сухожилия ноги укорачиваются так, чтобы пятка перестала касаться земли, а вес тела падал на пальцы. Если укоротить слишком сильно, ходить придется на цыпочках, на манер балерины. Мне это кажется довольно глупой причудой, и все же я не могу не признать, что от этого лодыжки, бедра и ягодицы выглядят более подтянутыми и привлекательными.
Впрочем, нам-то еще повезло. Раньше для достижения подобного эффекта женщины втискивали ноги в ужасные остроносые колодки с десятисантиметровыми каблуками — и как-то умудрялись ходить в них при одном "же"! Подумать страшно, как это было больно и вредно.
— А еще тут пишут, что предусматривается код блокировки для гарантии верности.
— Что?! Это где такое?
Крикет протянула мне факс-планшет с выделенным абзацем. Я прочел и глазам своим не поверил.
— И это законно? — только и мог я спросить.
— Разумеется. Это ведь договор между любящими, разве не так? Никого не заставляют пользоваться им насильно.
— Да это же просто-напросто электронный пояс верности!
— Да, но для обоих супругов. Вовсе не как в Средневековье, когда бравый рыцарь в крестовом походе ублажал каждый вечер новую подружку, а его жена была вынуждена бегать в поисках хорошего слесаря. А в нынешней парочке — что барану, то и ярочке.
— По мне так, уж лучше бы ни тому, ни другой…
Откровенно говоря, я был в шоке, а меня не так-то просто шокировать. Каждому свое — таков главный принцип нашего общества. Но УЛЬТРА-Тингл предлагала систему гарантийных кодов, в которой у каждого из партнеров было свое ключевое слово, чтобы включать или отключать у предмета своей страсти способность возбуждаться. Паролей друг друга партнеры не знали, а без пароля невозможно было активировать сексуальные центры в мозгу, так что от любви удовольствия становилось не больше, чем от деления в столбик.
Чтобы согласиться этим воспользоваться, я должен был бы передать другому человеку право налагать вето на процессы в моем собственном сознании. Не могу представить, кому я мог бы настолько доверять. Но кругом полно психов — из-за чего, собственно, моя работа и имеет смысл.
— А если, к примеру, вот здесь? — спросила вдруг Крикет.
— Где? В смысле, о чем ты?..
Я остановился в недоумении и проследил, как она свернула к небольшому зеленому участку, которому предстояло по завершении строительства стать мини-парком. Там стояли деревья в огромных кадках, а к стенам, как в магазине ковров, были прислонены большие рулоны дерна.
— Скорее всего, лучшего места мы не найдем.
— Для чего?
— Так ты уже забыл о своем предложении? — улыбнулась она.
Честно говоря, забыл. В моем
