на «Хапмобайле»? Мчался по дороге, будто за ним все черти гнались... небось миль тридцать в час выдавал. Не успел он притормозить, как старушка Бесси шмыг из бурьяна у него под носом, и машина полетела прямиком в кювет. Ну умора, в жизни такого не видывал, чесслово!
Сьюзи покачала головой:
– Так тебя уже нет в живых, дед.
– Слышь, ну что ты опять заладила! – Дедушка неприязненно зыркнул на мою сестру, и та заткнулась.
И тут на своем большом «Эссексе» подъехал док Снодграсс и припарковался рядом с необъятной тушей старушки Бесси. Док и папа вышли и неторопливо поднялись на веранду. Они о чем-то ожесточенно трещали, док качал головой, будто не верит папе ни на грош.
Затем док заметил на веранде дедушку и встал как вкопанный. Глаза его вылезли из орбит.
– Господи Иисусе! Что вы тут делаете? – спросил он дедушку.
– А что, по-вашему? – окрысился дедушка. – Уж и на собственном крыльце насладиться миром и покоем нельзя?
– Покоиться с миром, вот что вы должны бы сейчас делать, – ответил доктор. – Вчера, когда я вас осматривал, вы были мертвее некуда.
– А ты, по-моему, был пьян в стельку!
Папа кивнул доктору:
– Ну, что я вам говорил?
Доктор, будто не услышал.
– Возможно, я немножко ошибся, – подойдя к дедушке, начал он. – Не возражаете, если я сейчас вас осмотрю?
– Валяй, – усмехнулся дед. – Мне спешить некуда.
Доктор открыл свой черный саквояжик и приступил к делу. Первым делом он засунул в уши стетоскоп и послушал грудь дедушки.
– Ничего, ни звука. – Руки его тряслись.
– А чего ты ждал... радио-кантри-шоу?
– Не до шуток, – оборвал его доктор. – А если я скажу, что ваше сердце больше не бьется?
– А если я скажу, что твоему стетоскопу крышка?
Доктора прошиб пот. Достав зеркальце, он подержал его у губ деда.
– Видите? Не запотело. Значит, вы больше не дышите.
Руки его дрожали, пуще прежнего.
Дед покачал головой.
– Зато ты как дыхнешь, мула в двадцати шагах с ног свалит. Вот на себе бы свое зеркало и опробовал бы.
– А на это что скажете? – Доктор достал из кармана лист бумаги. – Взгляните сами.
– Что это?
– Свидетельство о вашей смерти. Прочтите вот тут. – Доктор ткнул в строчку пальцем. – «Причина смерти – остановка сердца». Так в медицине говорят про сердечный приступ. И это официальный документ. Хоть в суд с ним иди.
– И пойду, раз решили втягивать в это закон, – ответил дедушка. – Вот будет зрелище! Вы, с вашим дурацким клочком бумаги стоите на одном, а я напротив живей живого! Как думаете, кому поверит судья?
Глаза дока снова полезли из орбит. Он попытался засунуть бумагу в карман, но руки не повиновались.
– Что с вами? – спросил папа.
– Что-то мне нехорошо. Надо пойти и немного отлежаться у себя в кабинете.
Он подхватил саквояжик и, не оглядываясь, направился к машине.
– Смотрите не залеживайтесь, – крикнул ему вслед дедушка. – А то какой-нибудь умник напишет бумажку, что вы умерли от похмелья.
Когда пришло время обеда, никто не хотел есть. Кроме дедушки.
Он уселся за стол и умял горох, кукурузную кашу, двойную порцию свиной требухи и собрал подливку парой добрых ломтей пирога с ревенем.
Маме нравилось смотреть, как люди наслаждаются ее стряпней, но от дедушкиного аппетита она была не в восторге. Когда он поел и вернулся на веранду, мама составила тарелки у мойки и наказала нам, детям, их вымыть, а сама удалилась в спальню. Вышла она оттуда с шалью и кошельком.
– Куда это ты разоделась? – удивился папа.
– В церковь.
– Но сегодня только четверг.
– Не хочу ждать. – сказала мама. – Утро было жаркое и, судя по всему, будет еще жарче. Я видела, как ты крутил носом, когда мы тут с дедушкой обедали.
– Показалось, что требуха немного подпорчена, вот и все, – пожал плечами папа.
– Как бы не так! Если ты понимаешь, о чем я.
– Что ты собралась делать?
– Единственное, что могу. Ввериться в руки Господа.
И удрала, оставив меня со Сьюзи драить тарелки, а папа вышел. Выглядел он крайне озабоченно. Я следил в окошко, как папа задает свиньям корм, но ему явно было не до них.
Мы с Сьюзи вышли, чтобы проверить, как там дедушка.
Мама верно сказала насчет погоды. На веранде было жарко, как у черта на сковородке. Дедушка вроде не замечал, а вот я – да. Не мог не видеть, что он уже того.
– Вишь, как над ним мухи жужжат? – спросила Сьюзи.
– Цыц, сестра! Веди себя как положено
– Эй, молодежь. Идите сюда, побудьте с дедушкой.
Надобно сказать, что синие мухи вокруг него так и вились. Мы едва слышали, что он говорит.
– Не, на солнце слишком жарко, – покачала головой Сьюзи.
– Да нет, вроде. – Дедушка даже не вспотел.
– А мухи как же?
– Плевать.
Большая муха уселась ему прямо на нос, а он будто не заметил.
Сьюзи стало не по себе.
– И впрямь, умер.
– Погромче, детка, – сказал дедушка. – Со старшими мычать не вежливо.
Тут он заметил на дороге маму. Хоть и было жарко, неслась она во весь опор, а сзади виднелся преподобный Пибоди. Он пыхтел и кряхтел, но мама ни разу не сбавила скорость, пока они не добрались до веранды.
– Как делишки, преподобный? – крикнул дедушка.
Преподобный, заморгав, потрясенно разинул рот, но не проронил ни звука.
– Что случилось? – спросил дедушка. – Язык проглотили?
Преподобный скривился, будто съел таракана.
– Кажись, я знаю, как вы себя чувствуете, – сказал дедушка. – От жары пересыхает горло. – Он глянул на маму. – Адди, не принесешь преподобному чего-нибудь освежиться?
Мама ушла в дом.
– Ну что ж, – обратился дедушка к преподобному, – плюхайте сюда свою задницу, пообщаемся.
Преподобный нервно сглотнул:
– Визит не совсем светский.
– Ну и что же вы притащились в такую даль?
Преподобный снова сглотнул:
– После разговора с Адди и доком, мне попросту нужно было убедиться самому. Он посмотрел на рой мух вокруг дедушки. – Теперь я жалею, что не поверил им на слово.
– О
