— Ты не понимаешь… — с сожалением произнёс я, паркуясь возле дома.
— Да мне это и не нужно! — она громко хлопнула дверью.
Я взял с заднего сидения пакеты с продуктами, которые купил еще, кажется, три дня назад. Лиза надулась, желая подчеркнуть этим свою правоту. Петровы ждали нас возле парадного входа.
— Привет-привет! — Эля чмокнула меня в щеку. — Я так соскучилась по вас обоим! Чем вы занимались всё это время?
— Да как-то… Дом-работа-дом… Знаешь ведь, — ответил я, нехотя улыбнувшись.
— Да ладно! Небось, друзей помоложе завели, а для нас, стариков, ни времени, ни желания не осталось? — с усмешкой пробасил Георг, муж Эли, помогая мне с пакетами.
— Конечно, а ты думал! — смущенно рассмеялась Лиза.
Мы зашли в прихожую. К нам, издавая хрюкающие звуки, подбежала Муся. Эту животную невнятность придумали китайцы, использовав гены свиньи, кошки и еще какой-то неведомой твари. Лысое тельце, похожее на грушу. Снизу две гусиные ножки. Верхних лап нет. Головы, как таковой, тоже. Только редкий пушок над ртом. Я не помню, как эта тварь называется словами бессердечной науки, её породившей, но в Славянском Союзе её прозвали «жопа». Потому как она обильно гадит. Делает она это прямо на ходу и там, где её это желание настигло. Несмотря на все свои «достоинства» эта дрянь сейчас в моде и стоит больше, чем моя машина.
— Мусь-Мусь-Мусь! — Лиза взяла её на руки. — Папуля опять не закрыл твою комнатку? Да?
Обгаженные лапки Муси навели меня на некоторые догадки. Включив свет, я с сожалением понял, что это вовсе не догадки, а несколько дурно пахнущих фактов на полу. Петровы захихикали, Лиза поспешила отвести их в гостиную.
— Ну чего встал?! — шикнула она на меня. — Убери, а я пока займу их чем-нибудь!
Я сидел на полу, тёр тряпкой присохшую к паркету Мусину благодарность за пищу и кров и смотрел в одну точку. Из гостиной доносился смех моей жены, заигрывающий бас Георга. В голове моей всплыли строки давно всеми забытого философа:
Увы, таков любви нелегкий путь —
Зеленая тоска сдавила грудь,
Тихонько надрывая сердце мне.
Эти слова чем-то меня волновали. Подталкивали к раздумьям, к косому взгляду на жизнь. Кто сказал, что она правильная? Да, мир сейчас другой, но он не был таким. Я не знаю правды, но то, что происходит вокруг уж точно не она.
Я закончил уборку, сходил в душ и присоединился к гостям. Лиза сидела на коленях у Георга, Эля скучала, но с моим появлением оживилась и зарделась румянцем.
— Только тебя и ждём, — шепнула она, недвусмысленно улыбнувшись.
— Вадим! — Георг плеснул себе в стакан немного вискаря. — Я Эльку, конечно, люблю запредЭльно, но твоя жена просто прелесть! Хочу сказать, повезло же тебе, зараза! Мы очень ценим дружбу с вами! — сказал он и погладил Лизу по бедру, с собачьей покорностью глядя ей в глаза.
— Завтра всем на работу, к чему медлить… — Лиза поставила свой бокал и, обольстительно улыбаясь, играючи начала расстегивать рубашку Георга. Эля, словно по чьей-то команде, сняла топ, откинула роскошные рыжие волосы и прижалась ко мне. Что-то мгновенно вспыхнуло у меня внутри. Я чувствовал запах женщины, её тепло, её упругие груди. Её слегка прохладные руки скользили по моей шее, по груди, по… Желание вытесняло беспокойные мысли, и я уже готов был отбросить их. Но мельком увидел, как Георг, здоровый волосатый мужик, лапает своими ручищами мою полуголую жену.
— Подождите! — я освободился от объятий Эли и поднялся с дивана.
— В чём дело, Вад? Что-то не так? — удивился Георг.
— Я… Я не хочу… — попытался оправдаться я.
— Почему? Она полностью здорова. Эля, покажи ему отметку…
— Я не хочу Элю. И не хочу, чтобы ты трогал мою жену! — выдавил я из себя, устремив взгляд в пол.
— Вадим! — Лиза готова была порвать меня на половые тряпки.
Эля, отвернувшись, тихонько заплакала, и я пожалел, что сказал обо всём так поздно. Чёрт, надо было прекратить это раньше! Мой грёбаный прыг-скок сломался, и я уже не мог ничего изменить. Георг молча встал и помог Эле одеться. Они тихо собрались и вышли в прихожую.
— Ты за это ответишь, кладовщик сраный! Я тебе, падла, ещё припомню! — рыкнул мне он, прежде чем я закрыл дверь.
— Вадим, ты свинья! — негодовала Лиза. — Ты ведь знаешь, что мы с Элей со школы дружим! Ты их оскорбил! Как мне им теперь в глаза смотреть?!
— Милая… — я присел рядом с ней. — Я тебя люблю и мне больно видеть, как другие мужчины прикасаются к тебе. Я хочу быть для тебя единственным, и чтобы ты была такой для меня. Это называется верность. Так поступали наши предки.
— Пошел ты на хер со своими предками! — она резко оттолкнула меня.
Это было впервые, когда Лиза грязно выругалась.
— Тебе плевать на порядочность! Тебе плевать на приличия! Ты превращаешься в какого-то урода! Не смей заходить в спальню — спи где хочешь!
Она встала и ушла, шаркая тапочками по полу.
— И всё равно это неправильно! И мерзко! — не сдавался я.
— Мерзко то, как ты обошелся с друзьями! — крикнула Лиза из ванной.
— Мне очень жаль, что так вышло! Возьми прыг-скок, уйди назад, отделайся от них под любым предлогом!
— Знаешь что?! — Лиза вернулась в гостиную с зубной щеткой в руках. — Даже если я так сделаю, то это ничего не изменит! Эти проклятые мысли так и останутся в твоей башке!
Ночь я провёл на диване в гостиной, слушая, как похрюкивает Муся в своей комнатке. Я понимал, что осознанно разрушаю привычный уклад своего бытия. И если моя жизнь разрушится, что возникнет на её обломках? Новая веха пугала неизвестностью. Мысли в конец измотали меня. Я долбанул стакан виски, зажевал коркой лимона и вырубился.
Хмурое утро, начавшееся не с поцелуя жены. Как семя. Если семя плохое, то ничего хорошего из него не вырастет. Так и произошло… Лиза сказала, что пока я не вытравлю тараканов в своей голове, она с Мусей будет жить на даче.
Позавтракав хлопьями с холодным молоком, я натянул рабочую форму, прикрепил к груди бейдж. Готовность номер один.
«Лиза ушла, ты понимаешь? И, кажется, в этом виноват ты, Вадик!» — внутри каждого человека есть сука с гнусавым голоском, от шепота которой становится паршиво на душе. Она всё шепчет и шепчет, а тебе всё хуже и хуже. Совесть. Даже если ты прав, ей пофиг, и она будет тебя мучить.
Я шагнул за порог, вздохнул, посмотрел на тёмное небо, на котором еще виднелась луна. На улице хлопьями валил снег. Суетились уборщики, люди бежали каждый на свой пост, повышать рейтинги и мечтать о государственной премии. Лиза ушла, и мне казалось, что она забрала часть меня, отчего делалось пустынно и одиноко на душе.
