Дмитрий Барчук - Новый старый год. Антиутопия

Домой Веселый подъехал, когда уже начало светать. Он посигналил дважды короткими гудками, затем быстро мигнул фарами. Через считанные секунды от огромного трехэтажного особняка отделилась маленькая, закутанная в шаль фигура. Лязгнув засовами, женщина широко распахнула ворота. BMW въехала во двор. Веселый не спешил выходить из машины. Встречающая закрыла ворота, обошла машину и стала ключом открывать гаражный замок. Застывший металл не поддавался. Она несколько раз попыталась провернуть ключ, но безрезультатно.

– Ладно, пойдем в дом. А то совсем околеем. Анатольич к обеду подъедет, откроет гараж. Никто не умыкнет у секретаря обкома машину со двора, – сказал Веселый.

Поднимаясь по мраморному крыльцу, Константин поскользнулся и грохнулся прямо на ступеньки.

– А-а! – завопил он благим матом. – Сколько раз говорил этому старому кретину, чтобы приклеил резиновый коврик. Так же можно и без головы остаться.

– Под ноги смотреть надо, – жестко констатировала молодая женщина.

– Ты хоть не дуйся! Сама прекрасно знаешь, кого я развлекал этой ночью, – сказал Веселый, поднимаясь с крыльца и отряхивая снег с брюк. – Тебе ли не знать, какой Петр бабник. Я не раз замечал, как он на тебя смотрит. Вот-вот готов наброситься.

Они зашли в дом. Ольга сняла с себя шаль и осталась в одной ночной рубашке. Она озорно посмотрела на мужчину и, сверкнув своими черными глазищами, сказала:

– Просто у Петра Павловича хороший вкус. В отличие от некоторых.

Костина участь на это утро была решена. И хотя он нагулялся за прошедшую ночь, как мартовский кот, но оставить без ответа столь откровенный вызов не мог.

Скинув дубленку на рогатую вешалку в прихожей, он глянул на себя в зеркало и, подкравшись к Ольге сзади, обнял ее и проворковал:

– Прости. Все равно тебя я люблю больше всех.

Она отстранилась от него, повернулась, посмотрела ему в глаза и произнесла:

– Врешь, ой, врешь…

– Готов поклясться чем угодно!

Она вопросительно взглянула на него, потом покачала головой и сказала:

– Иди под душ, клятвопреступник.

Секретарь обкома лежал на широченной, как аэродром, кровати. Оля, разметав свои длинные волосы по подушке, лежала рядом и смотрела на отражение их обнаженных тел в зеркальном потолке.

– А твоя Татьяна Юрьевна лучше меня делает это? – тихо спросила она любовника.

Константин не ответил. Он спал.

Ей не спалось. Обычно на сон ей хватало трех-четырех часов, и свою норму она отоспала в первой половине ночи. А сейчас уже солнце серебрило заснеженные крыши соседних домов. Отражаясь в оцинкованном железе, оно слепило ей глаза. Оля встала с постели, задвинула тяжелые портьеры, и в комнате сразу воцарился полумрак. Подошла к камину, медными щипцами отыскала тлеющую головешку и прикурила от нее. Упала в стоявшее рядом глубокое кресло и, потягивая легкий ментоловый дым, задумалась.

Ее связь с Веселым продолжалась уже шестой год. Они познакомились в тот день, когда она получила диплом врача. Вечером в кафе собралась почти вся их группа – двадцать девчонок. Они откупили весь зал. Но когда ближе к закрытию в кафе вошли двое интересных, хорошо одетых молодых людей, уже веселые врачихи их не прогнали, а наоборот, приняли в свое общество с радостью.

Костя и Коля, так звали вновь прибывших, оказались довольно серьезными бизнесменами, они только сегодня проводили своих женщин отдыхать: Коля отправил жену и сына к родителям в деревню на Алтай, а Костя – сожительницу с дочерью в санаторий на Черное море. И сейчас намеревались по полной программе отметить свалившуюся на них свободу. Компания молодых медичек пришлась им в самый раз. Парнями они оказались компанейскими. Балагурили, шутили, танцевали без устали весь вечер со всеми девчонками подряд. А после, несмотря на изрядное количество выпитого спиртного, сами сели за руль своих лимузинов и предложили дамам развести их по домам.

Но Костя Олю не отпустил, а предложил ей посмотреть офис их фирмы, где, по его словам, имелась самая богатейшая в Обске коллекция картин известного местного художника. Она поначалу упрямилась, говорила, что ей надо срочно домой, что ее ждет муж, но новый знакомый был настойчив.

– Всего-то на пару минут заскочим, посмотришь картины – и домой. Зато будешь знать, где меня найти, – убеждал ее красноречивый поклонник.

А Ольгу от его слов бросало в дрожь.

Она знала, чем закончится это посещение офиса, но сама хотела этого. От парня исходила какая-то вкрадчивая, порочная притягательная сила. Она видела, что это пижон и бабник. Она терпеть не могла таких мужчин. Ей всегда нравились цельные и волевые натуры, высокие и сильные. Как ее муж. Этот же был прямой противоположностью ему. Хлипкого, можно сказать, женского телосложения, с хрупким птичьим скелетом, Костя более походил на мальчика-подростка, но никак не на мужчину средних лет. Он так забавно прихорашивался, приглаживал зачесанные назад, сбрызнутые лаком волосы, смотрясь в зеркало заднего вида. Совсем как четырнадцатилетняя девчонка, первый раз в жизни собирающаяся на танцы.

Но именно эта его детская непосредственность и пленила ее. В отличие от большинства своих сверстников, Костя в то время еще сохранил юношеское восторженное отношение к женщине. Казалось, что весь смысл его жизни в минуты их общения был заключен только в ней одной. Для него не существовало на свете ничего другого, кроме нее: ни бизнеса, ни каких-либо обязательств ни перед фирмой и компаньонами, ни перед родителями, ни перед другой женщиной, с которой он не перестал жить, начав встречаться с Ольгой.

Сколько раз она давала себе зарок больше не видеться с ним, но стоило ему позвонить и промурлыкать что-то ласковое по телефону, как она забывала про все на свете и мчалась на свидание с ним. А, взглянув в его похотливые глаза, которые буквально пожирали ее, ни о каком разрыве она уже не могла заикнуться. Он умел смотреть на нее так, как будто все мужчины мира воплощались в нем в этот момент и сгорали от нетерпения обладать ею. Да, Костя был бабником по призванию, по своему предназначению на земле. Как Дон-Жуан. Спастись от него у Ольги не было никаких шансов.

Еще совсем недавно она себе и представить не могла, что будет делить мужчину с какой-то другой женщиной.

Ольга всегда знала себе цену. Внешностью Бог ее не обидел. Высокая (под метр восемьдесят), стройная, ноги растут чуть ли не от плеч. Стоит ей надеть короткую юбку и пройтись по городу, редкий мужчина не проводит взглядом эдакую кралю. Муж осознавал это, постоянно ревновал и боялся потерять ее. И потерял.