полную силу.
Александра прохаживалась по комнате, осторожно прикасаясь пальцем к стеклянным дверцам шкафов, в которых стерильной чистотой сияли пробирки, колбы, мензурки, чашки Петри, прочая лабораторная мелочь. Наконец ее глаза набрели на то, за чем она явилась. Это было лекарство, которое использовал Николас, когда лечил Михаила.
– Богиня! – проговорила дылда. – Простите нас за то, что мы вас не признали, но Николас ничего не сказал нам о вашем прибытии. Мы не…
– Вам не нужно беспокоиться о Николасе, – сказала Александра и осторожно поставила привезенную шкатулку из красной кожи на лабораторный стол из нержавеющей стали. – Мы здесь находимся независимо от него.
Она открыла шкатулку.
– Здесь пять ампул с кровью Ньюта. Вы должны использовать ее для новой партии лекарства.
Она ждала от них воодушевления, радости, но вместо этого женщины, извинившись, отошли в сторону и принялись шептаться. На лицах их было написано смущение.
– Так! Что происходит? – произнесла Александра.
Вперед вышла коротышка.
– Эти… это не кровь Ньюта, – сказала она. – Ампулы с его кровью находятся в нашем сейфе. Их нам относительно недавно прислал Николас.
В словах, которые произнесла коротышка, звучали снисходительные ноты, словно она понимала, что Александра совершила фатальную ошибку и назад дороги ей уже нет.
Почему они решили, что это – не кровь Ньюта? Как Николас смог подменить ее? Она повернулась к Маннусу, вновь посмотрела на шкатулку. Ученые наверняка ошиблись. Они даже не смотрели на то, что она привезла. Откуда им известно, что это другая кровь?
Нужно что-то делать!
– Нет! – твердо сказала Александра. – Вы не правы. Николас дал мне точные инструкции. Это – кровь Ньюта, и именно на ее основе нужно делать новую партию.
Александра смотрела, как дылда брала в руки и рассматривала каждую из ампул. Интересно, а насколько Николас доверял ей, Александре? А может быть, разговоры о том, что в основе лекарства, ведущего к исцелению, лежит чья-то кровь, есть самая банальная ложь? Хотя ложью все это не выглядит – чувства Александры, ее нервные клетки не могут солгать! Недоумение терзало Александру; на лицах стоявших перед ней женщин застыло то же чувство. Ей хотелось закричать и швырнуть шкатулку в один из стеклянных шкафов, но она сдержалась. Дисциплина и принципы превыше всего! На помощь ей, как и всегда, пришли числа.
– А4? – спросила коротышка, заглянув в старый лабораторный журнал. – Контрольным объектом в этой серии экспериментов был Чак, верно?
И она вопросительно посмотрела на Александру своими черными глазами.
Ярость поднялась в Александре тугой волной. Она развернулась и что есть силы ударила Маннуса, словно именно он нес ответственность за тот звон, что зазвучал в ее голове. Эта ярость требовала выхода, и она вышла через ладонь Александры. Удар был настолько сильный, что Маннус что-то сплюнул на пол.
– Ты – идиот! – воскликнула она. – Ты принес из кабинета не ту шкатулку!
Маннус посмотрел на нее с искренним удивлением. Чувства его действительно были уязвлены.
– Прошу простить, Богиня… – забормотал Маннус.
– Николас приболел, – сказала Александра, закрывая шкатулку. – Должно быть, он забыл, что привозил вам кровь Ньюта, и дал Маннусу не то, что нужно…
Она лихорадочно искала решения проблемы, быстро оглядывая лабораторию.
– Но пока мы здесь…
– Николас должен был приехать к нам за отчетом на прошлой неделе, – проговорила дылда.
– И не появился, – подтвердила коротышка.
– Чем же он заболел?
Это одновременно произнесли все три женщины. Александра покопалась в мозгу в поисках очередной лжи. Чем же он все-таки заболел? За все тридцать лет, что Александра знала Николаса, тот ничем и не болел.
И она ответила, стараясь звучать максимально уверенно:
– Головокружение. Проблемы со зрением. Периодически лихорадит и звон в ушах.
Она перечисляла симптомы собственных недомоганий.
– Мысли путаются. Вот вам и результат.
Она показала на ампулы, на которых были наклеены этикетки с неправильными индексами.
В разговор вступила третья из женщин, до этого момента не произнесшая почти ни одного слова:
– Все это мягкие симптомы Трансгрессии, – сказала она. – Хотя…
Она обменялась взглядами с остальными женщинами и продолжила:
– Я думала, Николас уже прошел эту стадию. Но многое изменилось. Не исключено, что это северные огни влияют на внутреннюю химию его мозга – так же, как полная луна оказывает воздействие на людей с повышенной чувствительностью.
– Да! – кивнула Александра.
Но что она имела в виду под повышенной чувствительностью?
– С тех пор как северное сияние вернулось в своем полном спектре, – продолжила она, – мы наблюдаем гораздо больше случаев умственного расстройства.
Она положила руку на сердце и сказала:
– Увеличилось количество актов жертвоприношения. Жертву вспарывают и вынимают внутренности. Самая жестокая форма ритуала.
Она ждала, что ее слова произведут на женщин впечатление. Увы, этого не произошло. Они не боялись быть выпотрошенными – слишком уж далеко они забрались! Александре нужно было найти то, чего они действительно боялись, и сыграть на этом.
– Все это говорит о конце времен. И Николас верил в это. Он говорил, что рост числа жертвоприношений помешает нам влиять на судьбу мира, и он неизбежно погибнет.
– Он действительно говорил, что у нас мало времени, – кивнула коротышка.
Александра ухватилась за ее слова.
– Именно поэтому вы должны помочь мне с распространением лекарства, и немедленно.
Но тут заговорила дылда:
– Мы можем передавать ампулы только Николасу. Производством же лекарства занимается Вилла-один. Это – наша головная структура. Они используют…
Коротышка ткнула дылду локтем, и та замолкла.
– Я Богиня! – провозгласила Александра. – Николас нездоров. Я сама займусь распространением.
Она сказала это максимально дружественным тоном, но женщины смотрели на нее так, словно на голове у нее были рога –
