Ага, значит, игра будет называться «Мы с тобой». А раз «мы», то наше дело сторона.
- Я понимаю, - продолжил Бегемот, - что все сложилось так, будто наше расследование связано с его смертью, но… Валя, это видимость. Это самообман. С ним случилось бы то же самое, если бы мы не приняли заказ.
Я пожал плечами, что могло быть истолковано как угодно. Бегемот решил истолковать это как согласие. Он что-то еще ворковал о том, что от нас ничего не зависело, что у него самого сердце ни к черту… А я думал, как мне за него лучше приняться. Наехать и напугать? Или подыграть?
Напугать его надо, решил я, но не от своего имени…
- Ладно, Бегемот, успокойся, не надо меня уговаривать, этим я займусь сам. Помнишь, песня была такая: тихо сам с собою я веду беседу?
- Травы-травы-травы не успели! - чуть ли не во весь голос затянул он.
Я махнул рукой, и он послушно заткнулся.
- Дело в другом. Мне позвонил человек из милиции и сказал, что есть подозрения на насильственную смерть… Окончательный ответ даст экспертиза. Это раз. А еще есть два. У Веригина была подруга, которая как раз подозревает нас с тобой…
У Бегемота поскучнело лицо. Ну, мой милый, ты же сам предложил игру «Мы с тобой». Так что давай играть.
- Она что - ненормальная? - неуверенно поинтересовался Бегемот.
- Может быть, но Веригин ей все рассказал про Киев. Она знает, кто меня туда посылал.
- Мало ли кого я куда посылал, - вдруг осипшим голосом прохрипел Бегемот, покрываясь испариной.
Я смотрел на него и прикидывал, достаточно ли он напуган. По его морде судить об этом было непросто, но, во всяком случае, он был взволнован. Несколько секунд мы молчали. Я не видел смысла спешить ему на помощь. Пусть попотеет.
- Ну и что теперь? - наконец спросил он, откашлявшись.
- А теперь ты должен сказать мне, кто заказчик, а я постараюсь выяснить все обстоятельства дела, - сказал я.
Он опять замолчал.
- Ну давай-давай, - поторопил его я. - Это же не бог весть какая тайна. Просто у нас времени мало. Так что мне некогда обходить весь «Крокет», у них там одних членов совета директоров двенадцать гавриков.
- А чего мы с тобой хотим? - вдруг вполне деловито, а вовсе не испуганно поинтересовался Бегемот.
- А мы с тобой хотим знать правду, чтобы не оказаться в дураках, если дело закрутится всерьез и начнутся расправы над дураками, которых разводили втемную…
Это он понял. Но отпускать его было еще рано.
- Так что нам нужна правда, потому что знать ее в наших интересах, - повторил я. - Вот только…
- Что? - вскинулся он.
- Может, она тебе известна?
Он удивленно посмотрел на меня. А потом так отчаянно замотал головой, что по его щекам пошли волны. И я вдруг ему поверил.
- Итак? - спросил я.
- Там есть такой помощник генерального директора Литвинов. Он у них типа серый кардинал, особа приближенная и облеченная особым доверием.
- В общем - особист, - усмехнулся я.
- Ну, типа… Это он просил.
- Слушай, а на кой ты им понадобился? У них же там своя служба безопасности небось размером с КГБ?
- А мы им понадобились, - поправил меня Бегемот, - потому что у них там идет великая война между генеральным, замами, председателем совета директоров… В общем, все против всех и каждый за себя. Война такая давняя, что никому уже не известно, кто на чьей стороне. И службе безопасности в том числе. Так что, как установить, кто сплавил Веригину секретные документы, они не знают. Ведь та же служба должна была за этим следить. По-моему, они и в самой этой службе друг против друга воюют, тоже разбились на лагеря… Я, честно говоря, - выпучив глаза, перешел на страшный шепот Бегемот, - даже не знаю, этот особист Литвинов, он на самом деле за генерального? А может, против? Кого хочешь обманет и сдаст. Ты с ним, смотри, осторожно.
- Неужели он и тебя обманул? Тебя?
- А черт его знает! Я же не знаю, во что он играет. У него там сразу десять колод на руках. Но главное, не поймешь, чего он на самом деле хочет. Знаешь, он, по-моему, и сам себя обманывает!
- А может, это и есть самая большая мудрость? - скорее для себя, чем для Бегемота, сказал я. Когда-то у меня был начальник, который очень любил говорить: «А вот здесь нам надо отражать самих себя!». И делал он это с большим успехом. И сердце у него никогда не болело, до сих пор здравствует и процветает. А вот Веригину такое в голову не приходило.
Я встал. Бегемот зачем-то тоже. Оказывается, он решил проводить меня до двери.
- Ты сейчас куда?
- Попробую по-быстрому какую-то информацию про этот «Крокет» собрать для начала… А потом непосредственно к господину Литвинову, страшному и, судя по всему, неинтеллигентному.
Уже открыв дверь, я со всей возможной доброжелательностью сказал:
- Бегемот, мы с тобой друзья со школьной скамьи, ты же не будешь пытаться разводить меня втемную?
- Валек! - отшатнулся он. - За кого ты меня принимаешь!
- Да за того, кто ты есть, - засмеялся я. - И ни за кого другого.
И тут вдруг Бегемот хитро улыбнулся и сказал:
- Это я тебя знаю, Валек. А вот ты меня нет.
Лицо у него при этом было вполне вразумительное. А я вдруг подумал, что, вполне возможно, он и прав.
Между тем настал час обеда, и от Бегемота я отправился прямо в небольшой пивной ресторанчик, расположенный поблизости.
Там было тихо и совершенно пусто. Я оказался единственным посетителем.
Веселье тут начиналось где-то к вечеру. Уже после пяти чуть ли не на всех столиках появлялась табличка «Reserved», а сразу после шести набегали стайки менеджеров, референтов, секретарш и прочего бюрократического люда из близлежащих офисов, агентств, турфирм и филиалов банков - снимать напряжение трудового дня. Для хорошей пивнушки баб тут бывало многовато. Иногда по нескольку штук на одного захудалого менеджера. И вели они себя уж слишком радостно и шумно. Как будто доказывали что-то. В общем, по вечерам тут делать было нечего. Хотя иногда появлялся парнишка с электрогитарой и играл вполне приличный блюз.
Мне принесли лазанью к пиву, и тут же раздался звонок мобильника. Голос был уверенный, вежливый, но с каким-то оттенком издевательства и ощущения собственного превосходства.
- Здравствуйте, Валентин Константинович, извините, что беспокою, но мне стало известно, что вы ищете встречи со мной, вот я и решил облегчить вам поиски.
- А кто это? - по-простецки поинтересовался я.
- Меня зовут Юрий Алексеевич. Фамилия моя - Литвинов. Ну а место работы вам известно, насколько я проинформирован.
В его голосе было столько самоуверенного довольства, что я инстинктивно нахамил ему. Немного. Превентивно. На всякий случай.
- Видите ли, Юрий Алексеевич, я если и думал с вами встретиться, то только после разговора с Леонидом Ильичом Бучмой, а никак не до него.
