- Видите ли, Юрий Алексеевич, я если и думал с вами встретиться, то только после разговора с Леонидом Ильичом Бучмой, а никак не до него.
Литвинов чуть помолчал. И хотя я его никогда не видел, ясно представил, как ядовито он усмехается про себя, предвкушая, как пошлет меня далеко-далеко…
- Леонид Ильич все равно отправит вас ко мне. С вами он говорить не будет. Вы только зря потратите время, добиваясь встречи с ним. Он человек очень занятой. Да и не о чем ему с вами говорить, Валентин Константинович, уж поверьте мне. И вам с ним тоже не о чем…
- А откуда у вас мой телефон? - спросил я. Спросил, просто чтобы выиграть немного времени. Ясное дело, кто на меня настучал, - мудила Бегемот. Сдал, скотина, едва я вышел за дверь.
- Господи, какие пустяки вас интересуют, - разочарованно вздохнул Литвинов. - Ну, извольте… У нас с вами масса общих знакомых. Например, господин Макогонов, возглавляющий ваше богоугодное заведение. Школьное прозвище - Мудила.
- Бегемот, - машинально поправил его я.
- Бегемотом он стал потом, насколько мне известно.
Так-так, сообразил я, намекаем на то, что подготовительная работа уже проведена, и проведена основательно.
- У нас есть и другие хорошие знакомые…
- Например?
- Например, Анна Юрьевна Разумовская… Весьма красивая и влиятельная женщина.
Не могу сказать, что тут я подавился лазаньей, которую продолжал вкушать во время разговора, но пауза с моей стороны последовала основательная.
- Валентин Константинович, вы меня слышите? - озабоченно спросил Литвинов.
- Еще бы! - наконец выдавил я. - Если вы еще скажете, что знакомы с моими родителями, что в детстве я сидел у вас на коленях, а вы давали мне конфеты…
- Ну-ну, не надо преувеличений, не такой уж я старикан. Нет, Валентин Константинович, лично с Константином Сергеевичем, вашим батюшкой, не знаком, к сожалению. Но наслышан, конечно, и очень наслышан. А матушка ваша, кажется, сейчас преподает в Братиславском университете? И там же проживает?
- Надеюсь, сведения из моей истории болезни вы зачитывать не собираетесь?
- Мог бы, но не буду.
Литвинов не пытался даже скрыть удовольствие, которое получал от нашего разговора. Он явно любил поиздеваться над людьми, продемонстрировать свое превосходство, но делать это тонко, с изяществом. Не обещая сразу переломать руки-ноги.
- Хорошо, - сказал я. - Давайте встретимся. Может, и мне удастся вас чем-нибудь удивить.
- А я не люблю сюрпризов, Валентин Константинович, - уже серьезно сказал он. - Говорите адрес, и через полчаса за вами подъедет наша машина. Джип «Тойота», цвет - черный.
Я назвал адрес и заказал еще пива. Как раз успею пропустить кружечку, собраться с мыслями.
Глава 19
Завещательный отказ
[19]
Доза самодовольства, которую излучал этот мужичок, превышала все, с чем мне в жизни приходилось сталкиваться до сих пор. Похоже, каждое произнесенное им слово самому ему доставляло искреннее наслаждение. Он любовался собой в любой позиции, в каждом положении.
Выглядел господин Литвинов так, словно прямо перед моим появлением его вынули из целлофанового пакета и ни одна пылинка еще не успела опуститься на него. Он сиял, благоухал и походил не на живого человека, а на какого-то свежеиспеченного гомункулуса. Пожалуй, он был лет на десять старше меня. А может, и больше, но слишком хорошо уж он сохранился и слишком много сил на это сохранение потратил.
Литвинов не стал вставать из-за стола, когда я вошел к нему. Я устроился за столиком для просителей и подчиненных, и какое-то время мы изучали друг друга. В принципе симпатичный мужичок, вот только, судя по всему, небольшого росточка. То есть с какими-то тайными страстями, подумал я, и непомерным самолюбием. А взгляд уверенный до наглости.
- Странно, Валентин Константинович, что мы раньше с вами не встретились, - наконец сказал он, закончив процедуру внешнего осмотра моей персоны.
- Я человек не тусовочный.
- Вы хотите сказать, что это я великосветский лев? - с веселой укоризной посмеялся он. - Ну что вы! Увы, я, что называется, трудоголик. Работа, работа и работа.
- И никакой личной жизни? - осведомился я несколько развязно.
- Какая может быть личная жизнь у семейного человека? То ли дело у других, у кого руки не связаны, - с некоторым нажимом сказал он. И едва заметно подмигнул мне.
Так-так, подумал я, еще один сигнал, что им про меня многое известно. Ладно, это мы учтем. Плохо другое, что я о нем ничего не знаю. Одна надежда на отца, которому я позвонил перед этим визитом. Может, он меня просветит?
- Так чем обязан знакомству, Юрий Алексеевич? Неужто счастливый случай?
- Да какой там случай! Случайно на джипе нашей службы безопасности сюда не привозят. Да и вообще мы с вами могли недавно в Киеве столкнуться… А может, и сталкивались, только не узнали друг друга по причине того, что не были представлены.
- Неужели ваша служба безопасности не снабдила вас моей фотографией?
Тут Литвинов вполне искренне расхохотался.
- Валентин Константинович, дорогой, неужели вы думаете, что я ездил в Киев, чтобы следить за вами? За кого вы меня принимаете?.. Осуществлять наружное наблюдение? Мне?
- А что прикажете мне думать? - развел я руками. - Мне ничего ни по поводу ваших полномочий, ни по поводу ваших целей не известно.
- Неужели этот мудила вам так ничего на сей счет не поведал? - весело поинтересовался Литвинов.
- Практически. Видимо, вы здорово законспирированы.
- Да ну, - беспечно махнул он рукой. - Какое там!
Ну, веселись-веселись, подумал я. Эта светская болтовня стала мне надоедать. К тому же он все время демонстрировал, что я тут перед ним выступаю в роли чуть ли не подследственного.
- Юрий Алексеевич, мы так, конечно, долго можем с вами мило болтать. Но я человек свободный, а вы - очень занятой. Я, как бывший следователь и журналист, все равно в ходе этой болтовни получаю информацию - по мелочам, по деталям, но получаю. А вы обо мне никакой информации не получаете…
- Да вы не гоните, Валентин Константинович, не гоните… Дьявол-то, он в деталях как раз и скрывается. Вот вам еще одна - ведь я в Анну Юрьевну влюблен был в свое время. И страстно, знаете, так. Волнительно и возвышенно. Что вы так на меня смотрите, я ведь не старик вовсе! Еще горит огонь желаний!
- И что же она? - только и сумел спросить я. - Не ответила взаимностью?
Признаться, на сей раз этот гомункулус меня удивил. Во-первых, известием о Разумовской. Такого поворота сюжета я не ожидал. А во-вторых, чего это он так разнагишался перед посторонним человеком?
- Она? А она ничего не знала об этом. Я так и не посмел открыться ей. А потом все закончилось само собой. Отмерло.
