Кстати, "горняшка" Василия не брала, и он ходил наверх без кислорода. Я же в таком режиме проходил только до четырех с половиной тысяч. Узнав об этом, Гиря сказал, что сделает Василия специалистом по эпизодам, связанным с разгерметизацией, и посоветовал испытать его способности в чистом вакууме. Пока такой случай не представился.
– Ну, я готов, – сказал Вася, вынимая пальцы из ушей. – Куда летим?
– В архив, – ответил я лаконично.
– А оттуда?
– Там и сядем.
– А-а… Ну, пошли. Если не секрет, что мы там будем делать?
– Думать.
Услышав это, Вася, хотя и удивился, но вопросов больше задавать не стал. Вероятно, идея показалась ему заманчивой. Правда, когда мы пришли, нашли укромное место, и я изложил ему замысел, Вася несколько потускнел.
– Что, все отчеты? – переспросил он. – Да их же десятки тысяч!
– Около шестидесяти, – уточнил я.
– Но это же неописуемое число!
– Почему неописуемое. Вполне описуемое. Шестьдесят две тысячи двести сорок один отчет по каталогу.
– Да-а, тут придется думать. И капитально.
– Придется, – согласился я. – А что остается делать?
И мы начали думать. До обеда мы ничего не придумали. Пообедали. И снова начали думать. Но ничего путного опять не придумали. Ближе к вечеру я категорически запретил Куропаткину думать и предложил действовать. Мы просмотрели с десяток отчетов, имея в виду оценить удельное время. Даже по гамбургскому счету меньше пяти минут на отчет не получалось.
– Все же их много, – подвел итог Вася.
– Безнадежно много, – подтвердил я. – Даже если работать без выходных.
– Думаю, Валентина нас не поймет, – произнес он самым невинным голосом.
– Думаешь?
– Ну.
– А ведь я тебе это запретил. Еще раз подумаешь – схлопочешь по шее.
– Зачем же сразу по шее? – обиделся Куропаткин. – Мог бы ограничиться устным предупреждением.
– Я и ограничился. А в следующий раз не ограничусь. Имею полномочия.
– От Валентины? Не верю. Не могла Валентина дать тебе полномочия давать мне по шее. Хотя, конечно, ты теперь большая шишка. Зять самого Сюняева! А мы кто? Мы…
– Неофициальный, прошу заметить, – сказал я самодовольно. – А кстати, складывается такое впечатление, что ты с ней знаком.
– Конечно. Нет, Глеб, ты просто молодец. Как тебе удалось захомутать Валентину?
– Ты выбирай выражения! Потом, еще неизвестно, кто кого захомутал… А ты-то как с ней познакомился?
– Да так… Случайно. Она учится в одной группе с моим братом. Самая красивая женщина на курсе!
– Да? А сколько их там всего?
– Штук, примерно, семь. Точно не знаю. Могу уточнить. Уточнить?
– Не стоит. А почему так мало? Она на юридическом?
– Не совсем. Видишь ли, раз в три года набирают курс специально для укомплектования служб ГУКа. Там почти одни мужики.
– Да? А почему не набирают группу каждый год?
– Откуда ж мне знать, – Вася развел руками. – Видимо, есть какие-то резоны.
– Так твой брат идет по твоим стопам?
– Скорее, я по его. Я ведь про наш отдел узнал, когда он поступал. Наплел мне всякого, я и решил посмотреть… А куда он сам метит – одному Богу известно. Юридическое образование рассматривает как плацдарм для броска в неизвестность.
– Понятно, – сказал я. – Валентину, стало быть, отец пристроил?
– Нет, он был против. Валентина сама пробилась. И метит к нам в отдел, под начало Гири.
– Ясно. Стало быть, я у нее – плацдарм для броска… Просто свинство какое-то!
– Именно, – согласился Вася. – Устрой ей скандал. Хороший повод. Обрати внимание, она через твою голову консультировалась с Гирей. Это прецедент!
– А ты, между прочим, должен был заткнуть уши.
– А я, между прочим, и с заткнутыми ушами все слышал.
Мы еще потрепались немного и расстались довольные друг другом, но недовольные собой. Еще бы – день коту под хвост, а меня Гиря послал отнюдь не для развлечений.
Под конец Куропаткин совершенно серьезно мне сказал:
"Глеб, эти шестьдесят тысяч – цифра подавляющая. Думать тут бесполезно. Значит, придется начать размышлять. Пока у меня только две мысли. Надо автоматизировать перебор – раз. И надо попробовать ассоциативный поиск. По ключевым словам. Только вот по каким?"
"С завтрашнего числа я начну размышлять над ключевыми словами, а ты – над перебором. А сегодня – ни-ни! Хватит!", – подытожил я.
Всю дорогу к дому я размышлял над ключевыми словами. Какие бы это должны быть слова? Вероятно, редкостные и заветные. Гиря такие знает. Я – нет.
Только входя в лифт, я очнулся. Сегодня мне предстояло впервые вернуться со службы в лоно семьи. И если говорить откровенно, я испытал легкое волнение. Основываясь на предыдущем опыте, совершено невозможно было предположить, как поведет себя Валентина. Например, я возвращаюсь и обнаруживаю в вазе засохший цветок вместе с запиской. Там сказано: "Прости, это была минутная слабость. Я решила уйти – так будет лучше. Валентина". Или, я возвращаюсь и в моей квартире обнаруживаю третьего, который объясняет мне, что они с Валентиной старые школьные друзья, когда-то расстались, но теперь встретились, и любовь вспыхнула вновь.
Да, уверенность меня покинула. Я чувствовал, что недостоин Валентины. Кто я, собственно, такой? Довольно серая личность, маловыразительная и унылая. Надо радоваться уже тому, что королева подарила мне две ночи. А ведь ваза разбита, и скорее всего Валентина ушла без всяких объяснений…
Не скрою, когда я давил кнопку звонка, мое состояние было близко к обморочному. А когда дверь открылась, я почти потерял сознание. Ибо на пороге стоял мужчина.
И только собрав в кулак остатки мужества, я нашел в себе силы узнать своего младшего брата.
Это был Коля, собственной персоной во плоти и крови. Тот самый Коля, который исчез два месяца назад. Мать его потеряла и терроризировала меня звонками, почти ежедневно вызывая для переговоров. Коля – кошмар нашей семьи.
– Колька! – заорал я. – Это ты? Чтоб ты лопнул!
– Здорово, братан! – в свою очередь завопил Коля, и упал в мои объятия.
Я, разумеется, его обнял и облобызал. А потом развернул на сто восемьдесят и дал хорошего пинка.
– Ты что творишь! – заверещал братец, отлетая к ванной. – Что за фамильярности! Это что, проявление любви и братской привязанности?
– Ты где был, свинья? – осведомился я. – Ты почему матери не звонишь, животное? И сколько это будет продолжаться? Где был, отвечай?!
– В одном месте, – пробурчал Коля, одновременно почесывая ушибленный зад и ушибленный локоть. Чего дерешься?..
– И в этом месте не было ни одного видеофона? Я на Луне торчал месяц, через день звонил!
– Конечно не было. Мы сплавлялись на плоту с мужиками.
