к крайне нестабильным многомерным системам. Процесс расчета занял четыре секунды, но за это время из комнаты для голосования вышел избиратель, улыбаясь и показывая нам, стоявшим в очереди, два победных пальца. Очередь продвинулась, избиратель номер двести одиннадцать, продолжавший не так громко, но все же повторять свою "кричалку", продвинулся вперед. При тогдашней скорости перемещения у меня оставалось меньше полутора минут на принятие решения и его исполнение.
Я спрогнозировал наиболее вероятные последствия избрания синьоры Боргезе президентом Итальянской республики с учетом влияния бифуркации, связанной с ожидаемым голосованием избирателя номер двести одиннадцать. Классическая теория катастроф, которую обычно применяют в подобных случаях, не позволяет делать однозначных выводов из-за уже упомянутого "эффекта бабочки", однако использование метода Шаро-Меркуза дает возможность справиться с подобным затруднением, поскольку квантовый подход учитывает все состояния суперпозиции объекта изучения - в данном случае, избирателя номер двести одиннадцать. Результат расчета я получил через тридцать секунд, в течение которых упомянутый избиратель еще на шаг приблизился к комнате голосования. Стало ясно: если избиратель проголосует, то с большой вероятностью через год после вступления Боргезе в должность Италия окажется страной победившего тоталитаризма - с полным набором неотвратимых свойств этой системы: поражение населения в правах, милитаризация экономики, выход из международных договоров, разрыв отношений со многими странами...
Передо мной в полный рост встала дилемма: не делать ничего и допустить конец парламентаризма в Италии или лишить избирателя двести одиннадцать возможности проголосовать. Будучи гражданином Свободной республики Италия я выбрал второй вариант.
Для выполнения у меня оставалось шесть секунд, поскольку избиратель номер двести одиннадцать уже направлялся к двери в комнату для голосования. Я бросился вперед, толкнул избирателя в спину, точно рассчитав угол удара, чтобы, падая, он неминуемо ударился виском об угол стоявшей у двери цилиндрической тумбы-подставки для цветка (рододендрон обыкновенный, как впоследствии определили полицейские криминалисты). Удар виском об угол привел к просчитанному результату: избиратель потерял сознание и скончался до прибытия парамедиков из службы спасения.
Я сам вызвал полицию, что зафиксировано в протоколе задержания, и добровольно сдался в руки правосудия. Как известно Высокому суду, президентом Италии стал Вито Сарози, и страна была спасена от зверств тоталитаризма.
Ваша честь! Я признаю, что убил человека с заранее обдуманным намерением. Однако я не признаю себя виновным в преступлении против общества - по причинам, которые я только что объяснил.
Господа присяжные! Вынося вердикт, вы должны понимать, что создаете юридический прецедент, который изменит всю систему судопроизводства. Вы понимаете свою ответственность перед обществом. Впервые в истории вы судите искусственный интеллект, которому, согласно закону "О гражданстве", присвоены все права гражданина Италии, включая свободное избирательное право. Согласно закону, у вас есть выбор из двух вариантов. Защита требует, чтобы суд проявил снисхождение и ограничился лишением меня (и как следствие - всех андроидов с искусственным интеллектом) гражданских прав и возвращением в разряд стандартных кибернетических устройств. Обвинение требует применить ко мне в полной мере обычное уголовное законодательство. В этом случае суд сможет присудить меня к высшей мере наказания при убийстве первой степени - к пожизненному заключению.
Убедительно прошу Высокий суд согласиться с требованием обвинения. Я исполнил свой гражданский долг. Я хочу остаться человеком и понести наказание, как любой человек. Напоминаю, что пожизненный срок в моем случае - это неограниченное во времени тюремное заключение. Я готов это наказание понести, чтобы сохранить священное право гражданина за собой и за всеми гражданами Италии искусственного происхождения.
Надеюсь, мой голос будет услышан. Благодарю вас.
Леонид Ашкинази
Большой Разрыв
Интересно устроена физика, правда? То, что с 1985 года на два с половиной порядка уменьшена погрешность определения постоянной Ридберга, - это которая для расчета спектров, - и что она нынче известна с умопомрачительной точностью в 12 знаков - это нас как-то не потрясает. А вот то, что когда-нибудь - и мы знаем когда - Вселенная станет пуста и безвидна, это некоторых беспокоит. Хотя существенно раньше Солнце станет красным гигантом, а потом - белым карликом, и то, что вместо матери-Земли, лона, блин, то есть лона цивилизации, по орбите будет мотаться обугленная головешка, почему-то задевает нас меньше.
До некого момента ученые, и не только британские - да я некоторых из них знал, а некоторых знаю, честное слово, - считали, что наша Вселенная будет пульсировать, то есть сначала становиться обширнее (говорить "расширяться" неправильно, никуда она не расширяется), а потом наоборот, становиться теснее, потом все сольется в таком экстазе, что сингулярность с овчинку покажется, и все по новой. Приятно знать, что мир вечен, хоть и без нас. Только надо сначала согласиться, что все это один "мир", но это тонкое место делали вид, что не замечали. Равно как и то, что понятие существования после сингулярности требует общего с миром до сингулярности времени, а что такое "время" там, где... как бы это сказать... где нет ни "где", ни "когда"... то есть попытка гениального муравья, профессора поляны, академика рощи и нобелевского лауреата этого леса понять что-то относящееся к обратной стороне планеты. Планеты Земля или вообще - обратной стороне Луны. Этой, которая вон, в окне. Ну да, на небе.
А о том, что потом - а потом оказалось, что вообще фиг. Что шутка Эйнштейна про космологический член икнулась не черными дырами без волос, как выразился, кажется, Джон Уилер, а темной энергией, настолько афроамериканской, что у нее отрицательное давление. И что Вселенная будет вечно расширяться, и все уйдет за горизонт в силу ограниченности скорости света...
... нет, ты пойми, ты остановись и пойми...
... что через миллиарды вся Вселенная, доступная приборам того гениального астрофизика, что будет тогда жить и своим муравьиным умишком строить модель обратной стороны, так эта его тогдашняя Вселенная будет состоять сначала из гравитационно связанных, то есть вокруг общего центра тяжести вращающихся галактик Местной группы, этих пятидесяти, что кучкуются нынче вокруг Андромеды, Треугольника и нашего, Млечного. То есть он, тот, гениальный, просто никак никогда ничего об остальной Вселенной не узнает. Да и мы сейчас уже не все... ты только это никому не говори, не пугай людей... не все знаем... Потому что из-за горизонта событий никакой сигнал в принципе дойти не может.
А потом, глядишь... то есть один Млечный останется и небо понемногу начнет, - говорю я, боясь назвать вещи своими честными именами, - пустеть, то есть чернеть. И назвали астрофизики все это Большой Разрыв. Сначала начнет
