гостя в просторные светлые палаты. Все они были однотипны. На кушетках лежало от двух до пяти пациентов, их глаза шевелились под веками, к их венам подходили змеевидные капельницы, к их телам прицеплялись датчики всевозможных систем. Медицинские показатели людей отслеживали медсестры, у кровати каждого было по одной. Они записывали что-то в своих карточках, проверяли давление и состояние кислорода в крови. По другую сторону от них, за стеклянными стенами, перед большими мониторами сидели люди в штатском, совсем непохожие на врачей.
На мониторах бегали точки: красные, синие, белые. То мигая, то исчезая в схемах, похожих на грецкий орех.
За каждым из программистов стояли серьезные люди в темных костюмах, они смотрели на экраны телевизоров, в каждом из которых шел свой фильм.
– Вот, пожалуйста, пройдемте, – доктор пригласил гостя в одну из палат.
Медсестры обернулись, но не сдвинулись с места.
В палате четыре лежачих пациента, и одного только собираются подключить. Человек уже готовился к процедуре. Он положил свой значок и пистолет в прикроватную тумбу и постепенно стал расстегивать пуговицы голубой рубашки с нашивкой подразделения.
– Сержант, – поздоровался с ним генерал.
Сержант лет тридцати подскочил с койки, но тут же скукожился, потому как брюки он уже снял и предстал перед генералом как есть: в одних полосатых трусах, черных носках, натянутых до самых икр, и серой майке, торчащей из-под рубашки. Он хотел было застегнуть пуговицы и схватился за брюки, что висели на стуле, но генерал его остановил:
– Не надо, не надо, работайте. Не хотел вам мешать.
– Раздевайтесь, – скомандовала медсестра. Она и взглядом не повела при виде генерала. – Снимайте рубашку, пожалуйста, вас все ждут.
Пациентом был некий Джефри Труман, так значилось на его карте, она небрежно лежала у ног испытуемого, пока его медсестра разбиралась с механизмом капельницы.
– Все в порядке? – спросил главный врач.
– Да, все хорошо.
Между кроватью с Джефри и кроватью сержанта, который уже лежал на койке, ожидая, пока медсестра подключит к нему все датчики, было еще три пациента: девушка лет двадцати, она была в больничной сорочке, под которой не было ничего, к ее рукам также подходили капельницы, по которым поступал анестезирующий раствор, на голове – шапочка с электродами, такая же, как у Джефри и у всех остальных, включая сержанта. Зрачки ее шевелились с дикой скоростью, она то и дело вздрагивала во сне.
– Эпилепсии у нее нет? – спросил врач.
– Нет, – ответила медсестра.
По соседству с девушкой было еще двое мужчин: накачанные ребята производили серьезное впечатление даже в сорочках, едва прикрывающих их мускулистые ноги. На одном из них была татуировка, говорящая о принадлежности к одной из спецслужб.
– Спецназ? – спросил генерал.
– Все по-настоящему, сэр.
– И это безопасно?
– Абсолютно, все под контролем, – поспешил успокоить его доктор.
Генералу было абсолютно наплевать на жизни этих людей, но если что-то пойдет не так, если кто-то выйдет инвалидом или умрет…
– Даже если что-то случится, – опередил его мысли доктор, – это будет не наша вина. Они находятся не здесь, а там. А по документам они все еще пропавшие без вести.
– А если что-то случится с ними? – Генерал указал на сержанта и спецназовцев.
– Это исключено, – замотал головой доктор, – у нас есть реаниматолог и высококлассное оборудование.
Медсестра щелкнула переключателем на приборной доске. Сержант, что еще недавно был в сознании, погрузился в сон.
– Дыхание в норме, пульс в норме, – сказала она и посмотрела на вошедших.
– Пойдемте, – сказал доктор, – не будем мешать.
Они вышли и тихо прикрыли дверь.
– Значит, вы утверждаете, что все надежно? – недоверчиво спросил генерал.
– Более чем.
– И не будет никакой утечки?
– Нет, сэр.
– И никто ничего не заподозрит?
– Страх – сильнейший из инстинктов, генерал. Не думаю, что они захотят пережить такое еще раз.
– Понимаю, – сжал губы генерал. – И все они отступили от сценария?
– Иных к нам не приводят. Для меня не столь важно, кто из них и что сделал в реальной жизни, главное – показать им последствия их выбора таким образом, чтобы никаких сомнений у них уже не осталось. Одни – преступники, другие – жертвы. В зависимости от вины. Каждому свое.
Генерал молчал, в его взгляде все еще читалось недоверие.
– Представьте, что будет, если дать им волю, – настаивал доктор, – не пресечь всю эту вакханалию на начальном этапе. Жизнь, генерал, наша с вами реальная жизнь, превратится в хаос, в мир, полный преступности. Не каждый осознает всю серьезность. И мы должны им это объяснить. Кому-то мягче, кому-то жестче. Я даю им – простите, мы даем им – другую реальность, ту, к которой они так стремятся. Ту, которая может убить их. Мы показываем людям последствия их безрассудного выбора.
– А эти люди, сержант и другие…
– Вы же военный человек, генерал. Все под грифом секретности. Они подписали бумаги о неразглашении. К тому же жизнь в нашем государстве настолько правомерна и скучна, что им просто за радость участвовать в подобном эксперименте. Это как игра с погружением. Никто еще не высказал недовольства.
– Да-а-а, – протянул генерал, – в мое время такого не было. И сколько вам нужно людей?
– Порядка трехсот, может, больше.
– И кто, по-вашему, останется на улицах города?
– В городе неспокойно?
– Нет, все в порядке.
– Тогда людей можно отправить к нам. Нам нужны спецназ, полиция, медики и многие другие, список у меня есть.
– Вы говорили о центрах мозга, на которые осуществляете воздействие.
– О да! И это самое интересное.
Доктор достал из кармана шапочку с электродами, заранее спрятанную как наглядное пособие.
Доктор Шварц всегда был рад объяснить что-то людям, тем более таким важным, как генерал. Он видел каждую их реакцию, как расширяются от удивления их зрачки, как они то и дело вытирают пересохшие уголки рта, некоторые даже забывали дышать. Шок – прекрасный способ привлечь внимание.
Еще сорок лет назад, когда тюрьмы были переполнены, а недовольные своим сценарием люди выходили на митинги, на одном из которых и повязали отца доктора, Шварцу пришла идея виртуального мира. Мира возможного будущего, в которое будут погружаться все, кто так или иначе захочет отступить от сценария. Кому так или иначе не нравится государственный уклад. Этот мир может стать карой, а может и воспитательным центром для людей, у которых еще есть шанс. У его отца не было никакого шанса. Тогда его посадили в тюрьму, как и всех, кто был рядом с ним. Там он и скончался. Но теперь, теперь государство не убивает своих граждан. Оно дает им шанс. Благодаря Шварцу люди способны осознать свои ошибки раньше, чем совершат их.
– Через эти точки мы воздействуем на основные центры мозга человека, – он крутил в руках черную шапочку, – на центр страха, центр речи, центр возбуждения. Это очень удобно, мы можем управлять подсудимым, как роботом.
– А реальность, как вы создаете ее?
– Это компьютерная программа передает реалистичную графику. С нами работают лучшие программисты, они создают
