реагировал на выкрики Девина. Но когда тот затих, Ангел сказал:
— Спроси у неё.
Девин оглянулся — пусто. В пещере был только он, кричащий на подводного монстра.
— У кого? Отвечай мне!
Ангел молчал. Он плавал на одном месте, словно ничего этого не было, а Девин просто говорил сам с собой.
— Похоже, это он обо мне, — послышался был детский голос.
Девин обернулся. Там, где секунду назад была только каменная стена, сидела девочка лет семи в розовом летнем сарафане.
— А ты ещё кто? — спросил ошарашенный Девин. Он отступил подальше от неё.
— Ли, это твоя дочь, — пробормотал Ангел.
— Я дочь Ли Кабата, но так как ты — это он, то да, я твоя дочь, Асцелия, — она разговаривала очень энергично.
— Постой. Твой голос… это тебя я слышал всё время? — Девин подступил к ней.
— Да, это была я. Но вот наконец-то пришло время показаться тебе, — она покружилась на месте.
— Но ты же умерла, — голос Девина подрагивал.
— Скорее погибла. Папа, ты же меня убил. Забыл уже? — она подбежала к Девину и широко улыбнулась, показав свои маленькие зубы.
— Боже…
— Какой ещё бог? — спросил Ангел.
— Я ничего не понимаю. Что происходит? — Девин уселся на пол напротив Асцелии.
Асцелия сняла свои крошечные сандалии и села рядом с Ли, опустив ноги в воду.
— Не будешь кусаться? — она обратилась к Ангелу.
— Мне нужен Девин.
— А какой смысл его убивать? Я вот мертва, и ничего не случилось, — с детским любопытством спросила Асцелия.
— Смысл в том, чтобы остановить его бессмысленную жизнь. Если он выживет, я умру.
— Вот ты говоришь про бессмысленную жизнь моего папы, но не говоришь о самом смысле жизни. Если все умирают, то зачем стараться?
— Человек сам создаёт свой… свою цель. Слишком много смыслов тут развелось, — Ангел откашлялся и продолжил: — От того, насколько сильно человек верит в свою идею, и от того, насколько упорно он пытается её достичь, растёт либо падает ценность его жизни. Например, если его смыслом будет спуск ко мне, чтобы я его убил, то его жизнь уже будет иметь какую-никакую ценность.
— Но в конечном результате всё это бессмысленно… — добавил Девин.
— Бессмысленно для окружающего мира, но главное ведь твоя собственная жизнь. Тот момент, когда ты живёшь, а не когда мёртв. Верно? — сказал Ангел.
— Вы говорите какие-то бессвязные вещи! — вскрикнул Ли.
Асцелия подсела к нему ещё ближе и взялась своей миниатюрной рукой за его палец.
— Мы озвучиваем твои мысли. Это у тебя в голове бардак, папа, — сказала она и обняла его за ногу.
— Кто вы такие, чтобы решать, кто важен, а кто нет? Вы не боги! — злостно рявкнул Девин.
— Я Асцелия, — сказала девочка.
— Я Ли Кабат, — сказал Ангел.
— А кто я? — спросил Девин, косо смотря на Ангела.
— Ты убийца. А ещё предатель, — сказала Асцелия. Она снова широко улыбалась.
— Ты ничтожество, мямля и слабак, — сказал Ангел.
«Ты — это мы», — сказали они оба в унисон.
Их голоса зазвучали громче взрыва, отбиваясь от стенок пещеры. Девин поднял глаза и посмотрел на них, но Асцелия куда-то пропала, а Ангел замолчал. Он остался в тишине.
Так он сидел долгие часы. Ему постоянно слышался то шёпот, то крик, но он всё так же был один. Так и просидел он, пока не уснул.
Он проснулся от голодной боли в животе. Во рту пересохло. Пить солёную воду — это не лучшее решение. Ангел был на своём месте, пристально наблюдал за Девином. Это выводило Ли из себя. Монстр словно пытался загипнотизировать его своим демоническим взглядом. А Девин всё сидел и старался пореже смотреть в воду. Так и прошло какое-то количество часов. Он сидел здесь как в тюрьме, лишенный еды, воды и нормального отдыха. Мысли становились всё запутаннее. А ещё он постепенно начал воспринимать себя как Ли Кабата. Не как Девина, а как новое проявление жизни. С новым восприятием реальности.
Эта пещера очень давила на него. И не только физически, но и психологически. У него затекли ноги и болела спина, но помимо этого он испытывал тревогу и душевную боль. Так ещё и мысли о скором безумии не покидали его, ещё сильнее вгоняя в тоску.
Засыпая вновь, он представлял свою кончину. То, как его тело годами будет лежать здесь, и никто его не найдет. Никто не вспомнит ни про Девина Элиона, ни про Ли Кабата. И никто больше не зайдет в Архив. Он был последним из рода Кабатов. Сон одолел его.
Проснулся он от того, что его кто-то толкал. Открыв глаза, перед собой он увидел Асцелию. Сейчас на ней был уже синий сарафан. Она пыталась растормошить Девина.
— Вставай давай! Быстрее! — она говорила шёпотом.
Девин окончательно проснулся, когда он ударила его по лицу. Он потрусил головой.
— Что такое? — он тоже начал шептаться.
— Смотри, — Асцелия указала на воду.
Внизу никого не было. Ангел уплыл. У Девина широко открылись глаза. Неужто это шанс? Возможность спастись. Он посмотрел на Асцелию, которая всё так же широко улыбалась.
— Вперёд. Если выживешь, я помогу тебе не сойти с ума, папа, — она взяла его за палец, — Ну же, побежал!
Асцелия подтолкнула его к воде и Девин, набрав воздух в лёгкие, нырнул в воду. Холод взбодрил его, и он со всех оставшихся сил начал грести вверх, к спасительной океанской глади. Океан — чистилище. Если доплывёт до суши, заслужит допуск в рай, если нет — будет до конца вечности страдать. Пещера — утроба, из которой явился кто-то отличный от Девина и от Ли. А там наверху — новый мир.
Мозг требовал воздуха, а тело — отдыха. Но он забыл обо всём, когда снова услышал этот рёв из царства смерти. Из темноты океанских глубин появился Ангел. Он был яростен и зол. Ангел жаждал крови.
Девин уже видел поверхность и приблизился к
