Ознакомительная версия.
— Есть. Им приходится пользоваться малоприятными методами, похожими на ваши. Но они так же, как и прочие, понимают, что продолжение рода — дело серьезное.
— Ты хочешь сказать, что в Бакнии нет ни одного мужчины, который стал бы отцом случайного ребенка? — спросил Дан недоверчиво.
— Думаю, что нет.
— И ты уверен, что сам, при всех своих похождениях, ни разу ни с кем не допустил такой возможности?
— Конечно, уверен. За кого ты меня принимаешь? — Маран посмотрел на озадаченного Дана и улыбнулся. — Не удивляйся. Ты же понимаешь, при той свободе сексуальных отношений, которая культивировалась в Бакнии тысячелетиями, по ней могли бы бегать миллионы неизвестно чьих и мало кому нужных детей. Если б в противовес этой свободе не была выработана установка на ответственность, подкрепленная способностью к физиологическому самоконтролю… — Он замолчал, потом сказал совсем другим тоном. — Послушай, Дан. Насчет атласа. В нем даны не только планеты, но и расстояния, на которых они находятся от своих звезд. Мы ведь можем, исходя из светимости и прочих известных нам характеристик этих звезд, а также удаленности от них указанных в атласе планет, определить, на каких именно планетах температурный диапазон и спектр достигающего их поверхности излучения нам подходят?
— Можем, — сказал Дан, мало озадаченный поворотом разговора, он уже привык к манере Марана думать как бы в двух плоскостях. — Правда, есть и другие значимые факторы. Атмосфера…
— Атмосферу будем считать кислородной. И по прочим свойствам тоже типа нашей, вашей, палевианской.
— Палевианской? — удивился Дан.
— А что такого?
— Нет, ничего. Ты хочешь, чтобы я этим занялся?
— Не сейчас. Ты же в отпуске.
— По-моему, я слишком много отдыхаю. Я ведь на Торене, по сути, бездельничал. Начну завтра же… Да!.. — Он вынул оба конверта, которые, вернувшись в гостиную, машинально вложил в свой детектив. — Тебе.
— Мне? — Маран вскрыл письма, прочел и бросил на стол.
Дан молча наблюдал за ним, но почерпнул немного. Хотя лицо Марана давно уже не было таким неподвижным, как в былые времена, и Дан в полной мере осознал, что от природы тому свойственна мимика почти столь же живая, сколь сильные присущи чувства, но угадать, о чем Маран думает, он все равно не мог.
— Кушать подано, — торжественно, но не без свойственной ее натуре иронии провозгласила Наи за спиной Дана, он оглянулся и увидел не только еду на столе, но и Нику за столом, вскочил, бодро подошел и обнаружил среди блюд с закусками еще и целых три салата, на вид один соблазнительнее другого. Он занял свое место и немедленно потянулся за первым из них.
— Господи, — сказал он через пару минут. — Что это?
— Секрет фирмы, — вздохнула Ника, кивая на Наи.
Дан вывернул себе на тарелку добрую треть салатницы.
— Не знаю, — сказал он через несколько минут, — почему нам надо заниматься поиском еще каких-то домов. Почему бы нам не купить напополам эту виллу? Мне тут нравится. Маран, а тебе?
Тот кивнул.
— Место уединенное, горный воздух, лес, прекрасный вид, тишина — продолжал развивать свою мысль Дан. — Если вас не устраивает обстановка, можно ее сменить. Да даже перестроить комнаты, перегородить, разделить большие на две-три поменьше…
— Если тебя беспокоят салаты, — сказала Ника, — в случае, если мы разъедемся, я возьму рецепты у Наи.
— Рецептов мало, — возразил Дан. — Нужен талант. Впрочем, меня беспокоят не салаты. Хоть я их и люблю. Мне тут правда нравится. А что вы имеете против? Тут же куча помещений, можем приглашать гостей…
— Да, места хватит, — согласилась Ника. — На гостей, да даже на детей, если придет фантазия…
Дан невольно посмотрел на Марана и перехватил внимательный взгляд, брошенный тем на Наи. Наи, впрочем, не выразила никакого волнения или интереса по этому поводу.
— Чуть далековато, если каждый день летать на работу, — заметила она. — Но вообще-то можно подумать.
— А как в денежном выражении, справимся? — спросил Маран.
— Запросто, — отозвался Дан.
— Тогда действительно можно подумать. — Он разлил по бокалам вино и неожиданно предложил: — Можете выпить за мое здоровье. Если есть охота.
— По поводу? — спросила Наи.
— Отныне я представляю собой прецедент. Или юридический казус. В письме, которое пришло из канцелярии президента, сообщается, что президент своим указом предоставил мне земное гражданство. Однако закона на этот счет нет. Естественно. Он это сделал, так сказать, явочным порядком. Теперь Ассамблее придется под это сочинять закон.
— Забавно, — сказала Наи. — Хотя, собственно, уже пора. Я имею в виду, пора сочинять закон. А что во втором письме? Их ведь два, кажется?
— Два. Во втором официальное предложение представлять Торену.
Он недовольно хмыкнул, и Дан спросил:
— Что ты собираешься ответить?
— По-твоему, я сбежал с президентских выборов для того, чтобы теперь болтаться в смокинге по коктейлям-парти?
— А что? — сказала Ника. — Тебе идет смокинг.
— Надеюсь, я не должен выбирать себе занятие, исходя из того, какая одежда мне идет?
— Боюсь, что у тебя был бы слишком большой выбор.
— Благодарю за комплимент.
— Значит, нет? — спросил Дан.
— Естественно, — он поглядел на Наи и спросил: — Я опять тебя огорчаю?
— Отнюдь, — сказала Наи. — Мне некогда шить вечерние туалеты. Пока ты спал, меня пригласили читать лекции по внеземной арт-истории в Сорбонне.
— В Сорбонне? — удивился Дан.
— Представь себе. Благодаря тому, что я разумно выбрала себе отца и мужа, я оказалась чуть ли не единственным на сегодняшний день специалистом по внеземной арт-истории на планете Земля. А может, и не только на ней. Так что, — добавила она, лукаво глядя на Марана, — не один ты умеешь ловко устраиваться.
— Я вижу, мы достойная пара, — заметил тот. — А как ты собираешься читать лекции? Летать туда? Или по видеосвязи?
— В принципе, летать. Я ведь сама училась не так давно и помню, как мы не любили преподавателей, которые читали телелекции.
Дан улыбнулся, он вспомнил собственные студенческие годы. Теоретически превратить в телевизионные можно было не только лекции, но и многие практические занятия, но по традиции студенты посещали их, так сказать, вживую. Человек — странное существо, века полтора-два назад студенты ратовали за свободное посещение, обучение на дому и тому подобное, но когда с развитием средств связи появилась идея закрыть в университетах те факультеты и кафедры, которые не нуждались в личном присутствии как студентов, так и профессуры, по миру прокатилась волна студенческих бунтов, и полетели осколки электроники. Студенты оказались консерваторами, они хотели жить в университетских городках, ходить на лекции и общаться с преподавателями без посредников. Телелекции прощались только людям больным или сверхзанятым.
Ознакомительная версия.
