жить где-то в уединенном месте, - сообщила я полученную от Эндрюса информацию. - Она не могла работать, разве что это была работа на дому. Прежде всего, я думаю, стоит проверить пансионаты и санатории.
- Это как-то связано с липофагом?
- Да, конечно. Во-первых, все, кому подсаживают питомца, соблюдают довольно строгую диету. Проще всего это делать в заведениях с лечебной кухней. Во-вторых, присутствие липофага в организме первый месяц дает довольно неприятные побочные эффекты: слабость, вялость, апатию... В-третьих, есть тонкости, связанные с процессом пищеварения... Проще говоря, позывы к дефекации из-за его работы становятся императивными...
- А проще говоря? - возмутился Дрейпер. - То есть, ты хочешь сказать, что, пока у тебя в кишках липофаг сидит, главное - успеть добежать до туалета?
Вот черт, а я, памятуя о присутствии Эндрюса, так старалась подобрать слова... Но мой помощник, кажется, только развеселился от высказывания Дрейпера.
- Совершенно верно, - кивнул он. - Правда, такое случается только один раз в день и строго в определенное время, но...
- Невеселая жизнь, - Дрейпер любовно погладил себя по выпуклости живота. - И чего ради мучиться?
- Конечно, в мужчине главное ум и обаяние, - с ухмылкой согласился Эндрюс, - но девушки ради красоты порой готовы на все...
- Нет, не понимаю я этого, - мотнул головой Дрейпер. - Ладно, спасибо за информацию, похоже, опознать ее будет проще, чем я сначала думал.
Но сбылся первый, пессимистический прогноз Дрейпера.
Прошло уже две недели с момента обнаружения тела, а оно продолжало оставаться у нас в морге. Среди заявленных в розыск не было ни одной женщины подходящего роста, веса и возраста.
Копии с фотографии Эндрюса уже напечатали во всех местных газетах под заголовком "Кто эта девушка?". И ответа пока не было.
Но сегодняшний приход Дрейпера мог означать перемены к лучшему.
- У тебя есть новости? - спросила я, едва мы очутились на площадке.
- Да, - хитро улыбнулся Дрейпер. - Мне кажется, что я нашел ее, и ты не поверишь, где.
- Ну, так где же? - честно подбросила я реплику.
- Среди самоубийц!
Я растерянно щелкнула зажигалкой.
- Рассказывай.
- Девушка - студентка Ридинга, девятнадцать лет, поступила на факультет английской словесности, училась на первом курсе, в декабре оставила соседке по комнате предсмертную записку: мол, я больше не могу вынести эту жизнь, я слишком устала, прощайте и все такое. На набережной нашли ее одежду и еще одну записку, в которой говорилось то же самое. Тело так и не обнаружили, но течение там быстрое и сильное. Графологическая экспертиза тогда установила, что на обеих записках - ее почерк.
- Погоди-погоди... - я быстро затушила окурок. - Как в декабре? Наша жертва умерла не раньше марта!
- Вот в этом и загвоздка.
- А запрос был со слепком или с ее настоящей фотографией?
- Конечно, со слепком, когда бы я успел ее фото разослать? Сегодня вечером, может быть, будут результаты. Кстати, взгляни на ее фото из университета.
Я за кончик вытащила фотографию из папки и нетерпеливо всмотрелась в ее лицо. Мне казалось, что я готова сделать поправку на качество слепка и полноту, которая заставила ее подсадить липофага. Но я ошибалась.
И дело было даже не в том, что из-под ее округлого подбородка высовывался второй, еще более округлый, или в пухлых щеках, которые просто стиснули ее небольшой нос и скрыли очертания скул. Дело было в угрюмо-боязливом выражении лица, угреватой коже, зализанных назад слипшихся, как макаронины, волосах, ярко выраженном хейлите в уголках губ.
Неопрятная дурнушка.
- И когда было сделано это фото?
- За пару месяцев до инсценировки самоубийства. Соседка, ее единственная подруга, клянется, что здесь она очень на себя похожа.
- М-да... Она проделала серьезную работу над собой перед смертью, - я снова пригляделась к фотографии, - похоже, это действительно наша утопленница. Когда ты сможешь раздобыть ее стоматологическую карту и что-то из вещей?
- Уже послал запрос. К вечеру или завтра утром.
Я молча кивнула и вновь перевела взгляд на фото. Меня удивило, как Дрейпер вообще ухитрился заметить сходство. Только с третьего-четвертого взгляда становилось ясно, что расстояние между глазами, длина носа, ширина лба, отношение козелка ушной раковины к надбровным дугам и прочие опорные анатомические точки совпадали. Надо будет подтвердить мою уверенность исследованием зубной карты, но на самом деле я уже знала, что Дрейпер нашел утопленницу.
- Интересно, что ее на это сподвигло? - задумчиво пробормотала я.
- А почему обычно девушки меняются? - пожал плечами Дрейпер. - Влюбилась. Хотела произвести на кого-то впечатление.
- По-твоему, это единственная причина для перемен?
Дрейпер хмыкнул.
- Два раза в моей жизни был период, когда я весил сто девяносто фунтов.
При его росте... да Дрейпер был просто тростинка, как ни смешно представлять это, глядя на детектива Санту.
- В первый раз это было, когда я только познакомился с моей будущей женой.
- А во второй?
- Когда развелся.
- Вот как, - вежливо заметила я, но, к счастью, Дрейпер вроде бы не хотел развивать эту тему.
- Знаешь, что еще интересно? Она училась в Ридинге по благотворительному гранту.
- Она была из приюта?
- Нет. Сирота, родители погибли в автокатастрофе. До восемнадцати лет жила с бабушкой, матерью отца. Бабушка умерла от рака в тот же год, когда Фелисити Питерс завоевала премию имени Колина Дэя на учебу и поступила в Ридинг.
- Фелисити Питерс? - зачем-то переспросила я. Скоро во всех документах это имя, пока непривычное, режущее слух, сменит стандартную "Джейн Доу".
- Да, - как-то странно покосившись на меня, кивнул Дрейпер.
- Так вот, девочка училась и работала официанткой в студенческом кафе, ходила в рекламном сандвиче, убирала в местной клинике красоты "Афродита"...
- Клиника красоты? - заинтересованно переспросила я.
- Да. Вполне вероятно, что твоего липофага ей подсадили именно там.
- Он не мой.
Дрейпер досадливо вздохнул и сменил тему:
- Ты не знаешь, сколько стоит такая операция?
- Сама операция относительно недорого, долларов сто. А вот липофаг - от полутора до трех тысяч, в зависимости от того, как сильно разрекламирована клиника. Очень сложно наладить линию их воспроизводства: сначала от липофага первого порядка получить потомство, а потом у самого потомства блокировать функцию размножения, чтобы патентованный липофаг до самого конца оставался в кишечнике в гордом одиночестве и не порывался устроить организму
