– Теперь несколько слов о корнях правого уклона, – Сталин, не торопясь, налил из графина с узким горлом в граненый стакан воды примерно наполовину, и медленно, мелкими глотками, выпил. – Товарищи верно заостряли внимание на колебаниях перед лицом трудностей социалистического строительства, на переоценке опасности мелкобуржуазной стихии, что выражается в стремлении к уступкам этой стихии. Разумеется, сторонники правого уклона вовсе не являются идеологами кулачества, как в пылу полемики кто-то пытался их обвинить. Но страх перед кулаком и стремление как-нибудь его задобрить, как-нибудь помирить кулака с социализмом у них налицо. Однако этим корни правого уклона не исчерпываются, – председатель СНК СССР снова сделал паузу и внимательно оглядел аудиторию.
– Почему идеи правого уклона получили довольно-таки широкое распространение среди наших хозяйственников, в том числе среди боевых, проверенных товарищей, которых скорее можно было заподозрить в левачестве, нежели в том, что они окажутся справа? Потому, что этим товарищам приходится работать в условиях, когда наши хозорганы заполнены в значительной мере старыми специалистами, взгляды которых сформированы при прежнем строе. Разумеется, эти взгляды сильно отличаются от большевистских, и симпатий к социализму эти граждане не питают. Эта среда неизбежно так или иначе влияет на наших товарищей-коммунистов, заражая их своим скептицизмом насчет перспектив социалистического строительства, – подобное заявление не осталось без одобрительных кивков и перешептываний членов ЦК. Но на лицах Рудзутака, Орджоникидзе и некоторых других проступило неудовольствие.
– Значит ли это, – обратился Иосиф Виссарионович с риторическим вопросом к залу, – что мы должны поскорее вычистить старых спецов из наших хозорганов, чтобы, так сказать, оздоровить атмосферу? Нет, не значит. Я вижу, – продолжил он, – что некоторые товарищи удивлены такой постановкой вопроса. Что же, объясню, – на этот раз пауза длилась довольно долго, Сталин как будто сканировал зал, выискивая тех, кто не демонстрирует одобрения этим словам. – Наша критика правоуклонистских настроений, как колебаний перед лицом трудностей социалистического строительства, вовсе не означает, что этих трудностей не существует. Трудности есть, и их преодоление представляет собой вовсе не простую задачу. И в поиске путей разрешения хозяйственных затруднений мы пока не можем обойтись без знаний и опыта старых специалистов, как бы они ни были враждебны нам идеологически. Надо усилить политическую работу в наших хозорганах, продумать меры пропаганды и агитации, которые позволили бы нейтрализовать чуждую идеологию старых специалистов, превратить их в приверженцев хозяйственных успехов социалистического государства. Всех мы, конечно, не перекрестим в нашу веру, но даже если мы заставим их задуматься, зароним сомнения в приверженности старым порядкам, это уже будет большой успех… – в дальнейшей своей речи председатель Совнаркома весьма развернуто предостерег против шапкозакидательства, против пренебрежения экономическим расчетом, против увлечения административными методами в ходе коллективизации.
Резолюция о хозяйственном строительстве, принятая Пленумом, производила двойственное впечатление. С одной стороны, она содержала критику всех постулатов «правых», с другой же – отчасти принимала их позицию, призывая к действиям, основанным на строгом экономическом расчете, на учёте рыночной конъюнктуры, требуя отказа от голого администрирования как основного метода решения хозяйственных проблем.
В организационном отношении Пленум постановил ликвидировать Совет Труда и Обороны, как орган, дублирующий функции Совета Народных Комиссаров. При этом Рыков, утратив пост председателя СТО ввиду его упразднения, остался заместителем председателя Совнаркома. Бухарин перестал быть главным редактором «Правды» и «Большевика», оставшись, однако, в редколлегии обоих органов партийной печати. Томский сохранил пост председателя ВЦСПС, но лишился большинства своих сторонников в Центральном Совете профсоюзов. Места в Политбюро сохранили все трое, лишь Томский превратился из члена Политбюро в кандидата. Меньше всех повезло Угланову. Поста секретаря ЦК он лишился ранее, секретарем Московского комитета партии перестал быть незадолго до Пленума, а теперь не был вновь избран кандидатом в члены Политбюро, оставшись лишь членом ЦК и Московского комитета ВКП(б).
Затем Пленум перешел к менее острым пунктам повестки дня. В связи со вступлением СССР в Лигу Наций утвердили кандидатуру главы делегации СССР, направляемой на официальную церемонию в Женеву. Им вполне предсказуемо стал Максим Максимович Литвинов, как нарком иностранных дел. Однако меня несколько озадачил тот факт, что глава-то делегации был назначен, а вот о том, кто станет нашим постоянным представителем в Лиге, речь так и не зашла. Похоже, это заметил не один я, потому что Литвинов, которому полагалось, вроде бы, быть вполне довольным, сидел с весьма кислой миной на лице.
Но тут переход к следующему вопросу обрушивается на меня, как ушат холодной воды.
– Товарищи, – негромким, глуховатым голосом говорит Сталин, – имеется настоятельная необходимость укрепить экономическую часть нашей делегации в Женеве крепким специалистом, способным реализовать открывающиеся новые возможности внешних экономических связей через работу в Лиге Наций. Поэтому предлагаю назначить экономическим советником нашего представительства члена ЦК, заместителя председателя ВСНХ товарища Осецкого. Он имеет богатый опыт работы в торгпредствах нескольких стран, хорошо знает потребности нашего хозяйства, и сумеет достойно организовать экономическую работу представительства.
Вот не было печали! Сталин, похоже, решил использовать меня в качестве одного из второстепенных козлов отпущения, но на растерзание не отдавать, а сохранить на всякий случай про запас.
– Поскольку товарищу Осецкому придется постоянно работать за границей, он, разумеется, не сможет нормально исполнять обязанности члена ЦК. Но, как я уже объяснял ранее по другому случаю, – Иосиф Виссарионович хитро прищурился, – вывести его из состава ЦК мы оснований не имеем. Поэтому предлагаю Пленуму принять решение о временной приостановке членства товарища Осецкого в Центральном Комитете.
Проголосовали… Вот так я и стал экономическим советником постпредства СССР в Лиге Наций и «приостановленным членом» ЦК с непонятным и неопределенным статусом, никаким параграфом Устава партии не предусмотренным, но и без формального нарушения этого Устава. Вроде и не исключили (ибо как будто бы не за что), и в то же время выпихнули вон, что будет однозначно воспринято всеми как своего рода наказание. И заодно брошена тень подозрения в том, что понижение статуса связано с близостью моих взглядов с «правым уклоном» – раз уж попал под одну гребенку с правыми.
