ошибки я не прощу, — рыкнул он и вложил что-то в руку молодого человека. — Речь Никколо начнется через пять минут. В коридоре для техников камеры барахлят из-за перепадов напряжения.
Он отпустил молодого человека, одернул рукава пиджака и направился в центр зала, к жене. Рем разжал пальцы и увидел переливающиеся запонки Габриэля Тимидо.
Рем взглянул туда, где минуту назад была Кана, но пятно кимоно пропало. Он осмотрелся, и увидел ее вместе с Дези. Рядом с ними стоял Никколо. Вокруг него суетились многочисленные помощники, проверявшие петлички и микрофоны, а губернатор не обращал на них внимания и продолжал говорить с Каной.
— … Должен сказать, меня крайне убедил наш последний разговор. Когда Вы говорили об открытых данных, это было так проникновенно. Так захватывающе. Жаль, Вас с головой поглотила работа, у меня появилось столько вопросов в результате всестороннего анализа.
— Как очаровательно. Я с радостью отвечу, когда закончится торжественная часть.
— Да, надеюсь, Вы удовлетворите мое любопытство, — сморщенная рука легла на ее белое предплечье. Рем прибавил шаг. Никколо обернулся к Дези. — И, надеюсь, вы познакомите меня со своей очаровательной спутницей.
Рем ускорился. Он даже не знал, что гнало его вперед: страх, что Дези сейчас что-то ответит ему или что она промолчит, и старый пройдоха воспользуется этим. Он не дошел и пары метров, когда Дези подняла взгляд, пригвождая его к месту. Махнула рукой, глядя куда-то сквозь него. Рем обернулся, а в следующую секунду сестра обняла его со спины.
— Ты что, блядь, делаешь?
— Ты думаешь, я это так оставлю?!
— Все нормально, — сжала его плечо Дези. — Иди за данными. И будь осторожен.
Она поднялась на цыпочки и ткнулась носом ему в щеку. Никогда она себе подобных нежностей не позволяла. Тут бы заволноваться, но Рем опять наивно поверил, что все схвачено. А так всегда — только расслабишь будки, и все летит к…
И правда, пока он шел по коридору, камеры отворачивались от него, как смущённые подростки. Замок на двери технических помещений загорелся зеленым, стоило ему оказаться рядом. Рем ощупал запонки в кармане. Видимо, статус буквально открывал все двери.
Внутри было пусто. И холодно, как в холодильнике морга. Но местные обитатели были живее всех живых, хоть и не совсем в общепринятом значении. Они гудели, перемигивались, свистели ветиляторами, и каждую секунду обрабатывали терабайты информации, стекавшейся по толстым проводам к центральному компьютеру с гигантским, во всю стену, монитором.
Рем подошел к этой махине, надел очки и синхронизировал устройства с компьютером. Глазам открылась целая микро-вселенная. В одном скоплении данных — экранное время, в другом — экономические показатели. Он благоговейно коснулся сенсорной панели и начал бродить по этой карте в поисках темных пятен — данных о Нижнем городе.
Что-то мягко ткнулось ему в затылок. Он кожей почувствовал безразличный тепловатый упрочненный пластик. И над ухом тут же раздалось:
— Шаг назад и без глупостей, Рем.
— Рива.
Ему даже хватило спокойствия закатить глаза.
Глава 18. Когда все пошло по…?
«Резко развернуться.
Выбить одним ударом оружие.
Он раскроется, тогда нанести удар в солнечное сплетение. Сбить с ног. Удар затылком об пол. Затем…»
Мозг Рема с бешеной скоростью высчитывал возможные варианты устранения помехи в лице Гектора Ривы. Но что-то подсказывало, что убийство полицейского ему так просто с рук не сойдет, даже если Габриэль Тимидо решит посодействовать. Инспектор словно прочитал его мысли.
— Если решишь устроить замес, то есть риск повредить серверы. Ты же не можешь позволить себе уничтожить данные, за которыми пришел?
— Да я просто сортир искал, — хмыкнул Рем. Гектор усмехнулся и отступил на полшага назад. Рем медленно обернулся.
— Тебя подставили, Рамон Домингос-Сальва. Отпираться бессмысленно.
Он указал пистолетом на стеклянную стену, за которой простирался главный зал.
Свет погасили, оставили только несколько источников, направленных на главную сцену. Мартин Никколо взошел на нее, встал в скоплении лучей прожектора, сверкая белоснежыми зубами и таким же белым костюмом, прям святой во плоти. Зал захлестнули аплодисменты. А Никколо с деланой скромностью махнул рукой, как бы прося свою преданную публику оставить эти почести. Дважды просить не пришлось, хлопки тут же стихли. Морщинистая и складчатая шея старика вытянулась из жестконо вотора, поднося голову поближе к микрофону. Сперва послышалось скрипучее и булькающее откашливание, а потом Никколо заговорил.
«Я безусловно рад видеть каждого присутствующего. Вечер во Дворце Науки, проходящий перед каждыми выборами губернатора, это в высшей степени демократическое мероприятие. Это случай, когда мы становимся не конкурентами, а союзниками, и делимся своими соображениями о том, как будет развиваться наш дорогой Лас-Риас. Одна голова, как говориться, хорошо, но этот город не был создан одним человеком»
Опять аплодисменты. В этот раз «вежливые», жиденькие. Кто-то в толпе даже позволил себе хлебнуть винца.
«В знакомом нам виде Лас-Риас существует уже почти двадцать лет. Все это время Верхний город бился с внутреннеми демонами и искоренял пороки прошлого, чтобы обеспечить достойную жизнь будущим поколениям…»
Гектор Рива пренебрежительно фыркнул. Пистолет в его руке дрогнул. И Рем бросился. Секунда — и Рива лежал на полу. Рем нависал сверху, прижимая его запястья к холодной плитке, сжимая так, чтоб инспектор все-таки выпустил оружие.
— Да стой ты, блядь! — рыкнул Рива и одним движением оторвал лопатки от пола. Ну и правда, с чего Рем взял, что его навыки могут сравниться с подготовкой инспектора? Риве понадобилась секунда, чтоб перехватить преимущество и поменяться с Ремом местами. Рем попытался отбиться, ухватить его за полы пиджака, добраться до шеи, но Рива пресек его попытки одной хлесткой пощечиной. Даже не болезненной, скорее, отрезвляющей. Рем рыкнул и дернулся всем телом, и получил еще одну пощечину. — Да замри, еб твою мать. Я хочу помочь тебе и Дезире.
— Какого…?
— Кто-то слил ваш план Никколо. Смотри.
Он опустил руки и поднялся с Рема. Протянул ему раскрытую ладонь, помогая встать. Рем сам встал на ноги, сверля взглядом инспектора. Тот убрал оружие в кобуру и еще раз указал на стену-окно.
— Еще пару минут.
