Но Джубал велел ему ждать.
Он повторил про себя слова Джубала, сравнивая их с другими человеческими словами, чтобы увериться: он грокнул верно. Да, он должен ждать Джилл.
Тем не менее ему стало настолько не по себе, что он не смог вновь заняться обзором слов. Наконец его осенила такая смелая мысль, что он задрожал бы от возбуждения, если бы его тело было готово.
Джубал велел ему поместить под водой свое тело и оставить его до прихода Джилл… Но разве Джубал велел ему самому ждать?
Смит не торопился, обдумывая проблему, он знал, что скользкие английские слова могут ввести его в заблуждение. Он заключил: Джубал не просил его самого ждать вместе с телом… значит, у него есть способ разделить беду братьев.
И Смит решил прогуляться.
Он был ошеломлен собственной дерзостью, хотя ему случалось и ранее такое проделывать, но еще никогда «соло». Рядом всегда был Старейшина, следивший за тем, чтобы с его телом ничего не случилось, помогавший ему ориентироваться, державшийся рядом до того момента, пока он вновь не воплотится.
Здесь не было Старейшины, который мог бы ему помочь. Но Смит был уверен, что справится сам, и таким образом, что учитель мог им гордиться. Сначала он проверил все части своего тела, удостоверился, что с ним ничего не произойдет за время его отсутствия, затем осторожно выбрался, оставив позади малую частицу себя, вместилище его «Я».
Поднявшись, он стал на краю бассейна, напоминая себе: нужно держаться так, словно тело при нем, чтобы не сбиться — не утерять бассейн, тело и все прочее, не заблудиться в неведомом, откуда он уже не вернулся бы.
Смит огляделся.
В сад спускалась машина, и попавшие под нее существа жаловались на увечья и унижения. Так это и есть та беда, которую он ощутил? Трава существует для того, чтобы по ней ходить, цветы и кусты — нет. Не то!
Нет, здесь явно еще одна неправильность. Из машины вышел человек, к нему бежал Джубал. Смит увидел гнев, направленный на чужака, — взрыв такой силы, что, если бы марсианин обратил его на другого марсианина, они оба тут же распались бы на атомы, лишившись своих телесных оболочек.
Смит отложил это в сторону, чтобы потом обдумать. Если это критическая точка, вызванная необходимостью, надо решить, как помочь брату. Потом он оглядел остальных.
Из бассейна вылезала Доркас, она беспокоилась, но не слишком: Смит ощутил ее веру в Джубала. Лэрри был у другого конца, он только что вылез, по его коже еще бежали капли воды. Лэрри ощущал возбуждение, но его вера в Джубала была абсолютной. Рядом находилась Мириам, ее настроение колебалось между настроем Доркас и Лэрри. Неподалеку стояла Энн, одетая в длинное белое одеяние, которое она держала под рукой целый день. Ее настроение Смит не мог грокнуть полностью: от нее веяло холодным непоколебимым самообладанием Старейшины. Его это поразило, Энн ведь всегда была нежной и дружелюбной.
Он увидел, как пристально она наблюдает за Джубалом, готовая помочь ему, — и Лэрри тоже!.. и Доркас!.. и Мириам!.. Смит испытал взрыв сопереживания: он познал, что все они — братья Джубала по воде, значит, и его братья. Освобождение от прежней слепоты настолько потрясло его, что он едва не потерялся. Заставив себя успокоиться, он задержался: нужно было восславить и взлелеять всех, одного за другим и всех вместе.
Джилл опустила в бассейн руку, и Смит ощутил, как она проверяет, на месте ли его тело… еще он понял: ее беспокоит нечто большее, чем его безопасность; были другие, большие беды, и они не отступали, хотя Джилл и удостоверилась, что ее подопечный находится под водой жизни, в безопасности. Его это взволновало, он даже подумал, не подойти ли к ней, но сообщить ли ей, что он рядом и готов разделить ее беду?
Он так бы и сделал, если бы не смутное чувство вины: он но был уверен, что Джубал одобрит его прогулку в то время, как тело его находилось в бассейне. Он решил пойти на компромисс: разделит с ними волнение, а если возникнет нужность, сообщит им, что он здесь.
Затем Смит оглядел человека, выходившего из машины, ощутил его эмоции — и ужаснулся, однако заставил себя всесторонне их изучить.
В особом кармане на талии у человека лежало оружие.
Смит был почти уверен, что это оружие. Он исследовал его и деталях, сравнивая с теми ружьями, какие ему приходилось видеть, примерил его к определению из третьего издания словаря английского языка, отпечатанного в Спрингфилде, Массачусетс.
Да, оружие — не только по форме, но и по той неправильности, что его окружала и пропитывала. Заглянув в дуло, Смит понял, что оно функционирует, и неправильность уставилась ему в лицо.
Может, удалить его, и пусть неправильность уйдет? Сейчас же, пока человек еще не выбрался из машины? Смит считал, что так и нужно сделать… но ведь Джубал как-то объяснил ему, чтобы он не удалял оружие, пока он, Джубал, не велит.
Теперь он осознал: да, настала критическая точка необходимости… но он решил балансировать на острие точки, пока не сумеет грокнуть происходящее. Возможно, Джубал, зная, что такая точка наступает, отослал его под воду, чтобы помешать предпринимать неверные действия.
Он подождет… но оружие теперь будет под его наблюдением. Не ограниченный зрением, он способен был видеть все вокруг, если есть нужность; он продолжал наблюдать за оружием и человеком, а сам вошел в машину.
Еще больше неправильности! Другие люди, за исключением одного, стремятся к двери. От мыслей их шел дурной запах: как от своры кагов, которые почуяли беспечную нимфу… и в руках у каждого — неправильность.
Смит говорил Джубалу: форма — не главное, что определяет суть предмета. Необходимо было миновать форму, подойти к самой сути, чтобы грокнуть. Его народ проходил через пять стадий развития: яйцо, нимфа-личинка, птенец, взрослый — и Старейшина, вовсе не имевший формы. Но суть Старейшины была заложена уже в яйце.
У них в руках было нечто, напоминавшее ружья. Но Смит сначала исследовал каждое из них, они оказались куда больше всех виденных им «оружий», форма и детали были другими.
Да, оружие.
Он подробно осмотрел каждого: да, у всех оружие.
Один человек сидел в машине, и к нему было пристегнуто небольшое оружие.
В самой машине было два встроенных ружья — и еще всякие штуки, Смит не мог их грокнуть, но ощущал их неправильность.
Он подумал: может, скрутить машину вместе со всем содержимым, пусть свалится совсем? Но, во-первых, всю жизнь в нем воспитывали запрет на пустую трату пищи; во-вторых, он не мог полностью грокнуть происходящее. Лучше уж передвигаться не спеша, внимательно за всем наблюдать и помочь, разделить критический момент, следуя указаниям Джубала… а если самое правильное действие — оставаться пассивным, тогда вернуться в тело, когда минует эта точка, и позднее обсудить все с Джубалом.
