– Почему же вы сами не покупали себе украшения?
– Он не даёт денег. Считает, что это может испортить. В чём–то он прав.
– Вы же отдаёте себе отчёт, что я нелегал с российским паспортом?
– Сейчас это никого в Европе не волнует. Сколько вы уже здесь живёте?
Варя задумалась. Посчитала. Неужели так давно?
– Почти год.
– Картой как часто расплачиваетесь?
– У меня нет карты. Наличка.
– Так. Где–то этот год работали?
– Ну-у-у. Это сложный вопрос. Последние месяцев семь-восемь в храме секретарём.
– Это же отлично! Значит, у вас есть текущий контракт!
– С ума сошли? Какой контракт в церкви?
Женщина округлила глаза.
– Как же вы без контракта работаете?
– Так и не работаю. Меня сегодня попросили уйти.
– А выходное пособие?
– Так это же приход. Вы что?
– Какая разница? Они получают прибыль, несут расходы, есть штат. Унитазы же им кто-то ремонтирует и чистит. Или вы думаете, за это они молитвами расплачиваются?
Варя загрустила,
– Моя очередь – как вас зовут?
– Я не представилась разве?
– Нет. Подсознательно вы боитесь, что вас запомнят и предъявят иск. Неважно. Так как?
– Габриэль.
– Красиво.
– Да. Папа мальчика хотел. Они с мамой имя выбрали, когда только встречать начали.
– Так оно мужское?
– Нет. Может быть и женским. Хотя значит: «Божий воин».
– Ого. Везёт мне на знаки!
– Не поняла.
– Я, как бы, уволилась из церкви и попала в чертоги Божьего война.
– Любите вы русские, конечно, во всём искать смысл. Вот ваше имя как переводится?
Варя пожала плечами:
– Никак. Думаю, мама, когда записывала, пьяная была в стельку, пробулькала что–то, так и записали.
Глава 36
– Ты почему здесь? – Анаэль не ожидала увидеть Марка на этаже для новичков – в так называемой «учебке».
– Я к Петровичу зашёл.
– А его нет что ли?
– Нет. Ни его, ни Матвея.
– Странно.
Анаэль вышла из кабинета, оставив Марка одного.
Он ходил между столами, вспоминая, как попал сюда впервые. Теперь он, конечно, знал, что пустые столы – только декорация. За ними никто никогда не сидел. Так, для атмосферности.
Побродив, он подошёл к столу Петровича. Перевернул листок незаконченной раскраски. На него смотрела какая-то нордическая богиня с длинным мечом, тонкой фигурой, белокурыми волосами и непропорционально большой грудью. За спиной богини полыхал пожар прошедшего сражения. «Похоже, Петрович опять влюбился» – улыбнулся Марк.
На столе Матвея бумаги были разбросаны по всей поверхности. Кажется, он не только не скрывал свои записи, но, наоборот, очень хотел, чтобы их как бы случайно увидели.
Она великий дар небес!
Подарок, незаслуженный поступком.
В великом древнем равновесье хрупком,
Как будто бы в меня вселился бес.
За что люблю? За что она любима?
Страданья в наказанье мне даны?
Я знаю, мы общаться не должны,
Я вниз уже лечу
До полного развоплощенья плоти и рассудка.
Любимая, пока ты где–то рядом,
Пока твои шаги ещё слышны,
Мне никакие казни не страшны,
Но без тебя мой рай мгновенно станет адом.
– Какое говно! Прости, Господи! Лучше бы сценарии писал.
Марк аккуратно сложил листок вдвое, убрал в карман, вышел из офиса.
***
– Петрович, зачем мы здесь?
Матвею не нравился сектор, в который они попали. Сплошные огромные мужики с бородами, заплетёнными по новой моде в косички. Зачем они ходят в тяжёлых доспехах? Кто на них здесь, на небесах, может напасть?
– Тогда, когда я
