был молодым, я часто спрашивал себя: «Как, интересно, становятся авторами?» Я пришёл к одному другу, и он послал меня… к индусам. У них я увидел реку, из которой поднимались голые люди. Такого количества сисек и пиписек я не видел больше ни-ког-да. Мне не понравилось, и я пошёл куда?
– Я не знаю, куда вы пошли?
– Я тоже не знал и пошёл в Мексику! Гитары, розы в волосах, платья и, конечно, что?
– Что? – не привыкший до сих пор к манере Петровича вести диалог Матвей уже даже не пытался найти логику.
– Че-ре-па! Правильно, юноша. И, конечно, музыка. Представь себе – гора, скелеты, дверец и карнавал. Всё, как у бразильцев, но без огромных жоп.
– И что?
– И всё! Я всё понял! Когда на земле человек умирает, он появляется где?
– Ну, вероятно, у нас, на небесах.
– Нет, мой юный нелюбопытный друг! Он появляется на кладбище. А вот душа – да, у нас. Большинство отправляются дальше – этим специальные отделы занимаются. Очень угрюмые ребята, должен тебе сказать, но некоторые задерживаются.
– А как определяется, кто дальше, а кто останется?
– А Генеральный его знает. Скучнее всего в России. Представь: угрюмые люди, строгая одежда и они все чего–то ждут почти полтора месяца.
– Ну, исходя из сказанного, я полагаю, что мы в Вальгале?
– Именно, мой наблюдательный друг! Здесь они появляются красивыми, сильными, а бабы с сиськами, даже если там, – Петрович указал куда–то вниз, – были щуплыми мужиками.
– Кто с сиськами?
– Ну бабы, конечно. Ты что, не слушал?
– Я запутался.
– Неудивительно! Они тоже запутались, ну, те, кто здесь с сиськами. Поэтому им разрешили выбирать.
Они подошли к огромному, мрачному, безлюдному полю. В середину вышла стройная, бесстрастная девушка в серебряных доспехах. Подняла вверх огромный меч. Небо пронзила молния, вспышки осветили поле. В пламени, охватившем поле, стали проявляться фигуры скандинавских воинов. С мечами, в доспехах, со свирепым блеском в глазах. Они поднимались, видели призвавшую их из небытия светящуюся богиню, приклоняли колено и били себя в грудь кулаком.
– Петрович, что это?
– Как что? Воины.
– Они погибли в бою?
– Ну в каком бою? Это же традиция, ритуал. Смотри, как красиво.
Богиня прикрыла глаза.
– Бесподобна! – Петрович улыбался, рассматривая девушку, – Матвей! Я влюблён.
– Опять?
– Такого ещё никогда не было. Посмотри, какой фрейдистский образ – красивая девушка получает удовольствие, поднимая длинный, твёрдый предмет.
– Петрович, вы озабоченный.
– А вот и нет!
– Вы бы видели своё лицо.
– А что с ним?
– Оно счастливое.
***
Несколько минут они любовались воскрешением воинов в ярких вспышках ослепительного серебристого света и тяжёлых сполохах красного пламени, полыхающего кругом пожара.
– Я одного не понимаю: зачем я с вами пришёл на свидание? – спросил Матвей.
– Прости, но всё просто: я – пропуск сюда, ты – обратно, – ответил Петрович.
– Не понимаю.
– Чтобы попасть в отделы возрождения, нужно благословение. Ни у кого из авторов его нет и быть не может.
– Хорошо, вы можете сюда пройти. Мне это зачем?
– Чтобы вернуться, конечно! Выйти отсюда может только душа, завербованная в «Божий Промысел». То есть – ты. И я с тобой.
– Но вы же тоже автор. Почему сами не можете выйти?
– Сейчас увидишь.
Петрович побежал по полю к девушке в белом. Она приоткрыла один глаз, приподняла бровь. Не пробежав и ста шагов, Петрович растворился в воздухе. Через мгновение он появился рядом с Матвеем.
– Видал! Не пускает. Гордая. Если тебя, братское сердце, не будет рядом, меня возродит чёрт знает где. Как это, помнишь: «Да по вере вашей вам воздастся». А я заколебался сюда возвращаться хрен знает откуда.
Петрович поправил очки, выдохнул, предпринял новую попытку.
Через мгновение собрался опять рядом с Матвеем.
В тени Валгалла ты стоишь одна,
Погибшим душам открывая двери.
Для них – Богиня, для меня судьба,
Дай шанс и мне в твоих руках проснуться, Хелли.
Меч в руках девушки качнулся. Она открыла глаза, посмотрела на Матвея. Заполнившие поле войны посмотрели в ту же сторону.
