– Как ты узнал, что её зовут Хель?
– Я не знал. Просто в рифму пришлось.
– Ну, поздравляю, счастливчик! Встречаемся в нашем отделе. Соболезную, – Петрович в знак траура снял очки.
– Почему?
– Тебя сейчас распылят, юноша.
Матвей приготовился к развоплощению. Он почему-то был абсолютно уверен, что ни о каком возрождении в его случае речи идти не может. Он растворится навсегда.
Девушка прошла мимо замерших воинов, готовых по её неуловимому знаку броситься на любого врага, недоброжелателя, хама, посмевшего обидеть, огорчить их богиню.
Хель подошла совсем близко. Оказалось, она не такая уж высокая. Она была на несколько сантиметров ниже Матвея и совсем юная. Девочка, которой поклонялись, но давно не обнимали.
– Почему ты так сказал? – голубые, как чистые горные озёра глаза пристально смотрели на Матвея.
– Простите. Я не хотел.
– Не хотели? – девушка удивилась.
– То есть, хотел, но… Я не знаю. Правда. Я вас увидел там, и мне захотелось сказать. Я не думал, что вы услышите.
– Я же богиня, – обиженно надула губки девушка, – я всё слышу, вижу и знаю. Мне понравилось. У меня смена через двадцать минут закончится, можем куда-нибудь сходить.
Матвей хлопал глазами. Получается, он подцепил очаровательную богиню, не предпринимая для этого почти ничего. Он не хотел этого. Просто был самим собой.
– Простите. Мне очень приятно, но у меня есть девушка.
– Её сердце тоже замирает, когда она слышит ваши саги?
– Нет, – покраснев, признался Матвей.
– За что она вас любит?
– Я думаю, она меня не любит, это я её люблю.
– Вам так сильно нравится страдать? Я могу сделать вас счастливым.
Девушка махнула рукой за спину и на только что возродившихся воинов посыпались горящие стрелы, копья, полетели топоры, разрубая тела. Послышались героические стоны. Петрович поёжился.
– Простите, мадам. Вышло недоразумение, – он поправил очки, – мой друг сопровождал меня. А вот я очень в вас влюблён и очень хотел бы встретиться после смены.
Хель повернулась к Петровичу.
– Ты не любишь. Ты хочешь любить. Хочешь вспомнить, как это. Поэтому слоняешься по небесам, соблазняя и бросая богинь. Как когда-то тебя бросили.
Петрович насупился.
– И ничего меня никто не бросил.
Богиня повернулась к Матвею. Нежно положила хрупкую руку ему на щёку, зажмурилась.
– Ты целый мир. Любви, нежности, страсти, страдания, сожаления. Мне он нравится. Я хотела бы разделить с тобой свой мир. Создать новую вселенную. Но ты к этому ещё не готов. Если случится то, чего ты боишься, захоти в земной жизни изучать руны. Где бы ты ни умер, ты возродишься здесь. Я буду тебя ждать, – девушка, сделав паузу, решилась, – любимый.
Они растворились и тут же оказались в огромном зале, похожем на аэропорт. Множество людей в строгих костюмах бродили между рядами кресел. Кто-то стоял, прижавшись лбом к огромным окнам, разглядывая облака, кто-то дремал прямо на полу, кто-то пытался найти друзей и родственников. Из зала в небеса вело множество выходов, которые охраняли администраторы с одинаковыми бейджиками «Пётр» на груди.
– Вам туда ещё нельзя. О времени посадки будет объявлено специально, – дежурный «Пётр» преградил дорогу Петровичу с растерянным Матвеем.
– Старичок. Ты с ума сошёл, мы же сотрудники.
– У всех сотрудников бейджик «Пётр», у вас его нет. Значит, для нас вы никто.
– Ты следи за словами-то! За «никто» и отшлёпать могу.
– Слушайте, – сотрудник наклонился к Петровичу, заговорил тише, доверительнее, – да я понял, что вас откуда-то коротнуло, но у меня инструкции, сканер и камеры. Идите в начало зала – там стойка регистрации. Скажите, что вы по ВИП-проходке.
***
Чтобы попасть на стойку регистрации, им пришлось отстоять очередь. Когда Петрович оказался у барьера, он, понизив голос, обратившись к администратору:
– Девушка, мы с другом транзитом. Помогите, как сотрудникам, побыстрее вылететь, пожалуйста.
Администратор посмотрела на Петровича, на Матвея.
– Вас пропущу через ВИПку, – она кивнула Петровичу в сторону арки, увенчанной православным распятьем, в которую, чинно общаясь, проходила группа мужчин в чёрных рясах, – а этому нельзя.
– Ну как нельзя? Мы же вместе.
– Я повторяю: вы можете проходить, он останется.
– Тогда и я остаюсь. Как говорится, сорок дней не срок.
– Вы, конечно, тоже можете остаться, если хотите, но он и через сорок дней никуда не полетит.
– Это как? – Петрович удивился.
– Очень просто – молодой автор на испытательном сроке с ограничением перемещения, – девушка зачитала информацию с экрана компьютера, – правило он нарушил? Нарушил. С ним будет разбираться суд. До решения он останется здесь.
Петрович повернулся к Матвею,
