развёл руками.
– Я останусь с тобой.
– Не стоит, Петрович. Не переживай.
– Да ты расслабься! Это не «Страшный суд», это обычный полевой – он раз в год проходит. Инквизитор просто затребует реестр твоих поступков, взвесит их и пустит обратно. Годик, правда, здесь придётся перекантоваться.
– Ты мне не говорил про инквизитора, – Матвей похолодел.
– Ну, это такая ролевая игра у ребят. Так-то они, конечно, почти всех прощают, но им просто нравится ходить в плащах и кошмарить молодёжь. Ты парень скромный, накосячить не успел – тебя через минуту отпустят.
– А если что-то найдут?
– Ну что они найдут? Тем более у тебя.
Матвей загрустил. Он оказался в ловушке. Из-за него может пострадать Анаэль, подменившая сценарий.
– А есть ещё выход? Ну, обратно, например вернуться?
– Обратно – это куда?
– На Землю.
Петрович задумался.
– Отсюда – нет. Я так понимаю, всё-таки тебе есть что скрывать?
Матвей красноречиво промолчал.
– Ладно. Жди здесь.
Петрович убежал куда-то в зал, побегал, выискивая подходящего пассажира. Вернулся с чем–то спрятанным под свитером.
– Сейчас очень тихо и спокойно надеваем это, – он показал пальцем на раздувшийся на животе свитер, – потом очень медленно проходим через ВИП-портал. Главное – тихо, слаженно, спокойно.
Петрович огляделся, вытащил чёрную рясу, накинул на себя и на Матвея. Она оказалась вполне просторна для двоих. Маленький Матвей обнял Петровича, как обезьянка – сцепил руки на шее, ногами обхватил спину, голову положил на плечо.
– Какой ты, оказывается тяжёлый, хоть и маленький, – проворчал Петрович. Он одёрнул рясу, прикрыв Матвея и стал похож на пузатого мужчину.
Стараясь двигаться медленно, степенно, Петрович поплёлся в арку.
Охраны на портале не было. То ли не положено, то ли отошли. Скорее всего, никогда и не стояли.
«Получается, – успел подумать Матвей, – через этот выход может пройти каждый, не маринуясь в зале ожидания?»
Когда портал был уже за спиной, Петрович обернулся. Он увидел девушку–дежурную, пристально наблюдающую за маскарадом. В какой–то момент он даже испугался, что она вызовет охрану, но вместо этого девушка улыбнулась, показала руками «сердечко». Она, видимо, решила, что они пара любовников, осуждаемые в этом секторе небес и боящиеся обещанных на земле страшных казней.
Глава 37
– Барбара, почему ты не переедешь в нормальную квартиру? Мне кажется, ты можешь себе это уже позволить.
Варя, ставшая Барбарой и уже полностью привыкшая к этому имени, отпила апельсиновый сок.
«Как же прекрасна весна в Испании!»
– Я не уверена, что буду здесь жить.
Габриэль, ставшая ей самой близкой подругой, с удивлением посмотрела на неё.
– Тебе не нравится? Я не понимаю. Тебя отсюда уже не депортируют – теперь у тебя гражданство, хорошая практика, постоянные клиенты. Скоро откроем свою клинику, и ты станешь ведущим специалистом.
– Не знаю, как объяснить. Просто чувствую. Что-то должно произойти. У меня в такие моменты всегда что-нибудь случается.
– Пока не случилось – купи себе маленькую квартирку. Она всегда у тебя будет. Это хорошая инвестиция.
Варя поджала губы. У неё никогда не было своего дома, своего мира. Это всегда оставалось самой большой её мечтой.
– Я ложусь на операцию.
Габриэль встревожилась.
– Что случилось? Почему ты не сказала? Я помогу, папу в крайнем случае попрошу – у него куча знакомых, он заплатит.
– Это не такая операция, которая требуется немедленно.
– А! Ты всё-таки решила увеличить грудь? Молодец!
– Дура! – Варя рассмеялась. – Нет, я хочу подвижность лодыжки восстановить.
Габриэль замолчала. Варя никогда не пользовалась ни тростью, ни зонтиком в качестве опоры. Она научилась ходить аккуратно, неторопливо. Казалось, девушка просто немного устала и никуда не торопится. Она отрицала сам факт, что детская травма может отразиться на её жизни, её качестве. Но объективная реальность была беспощадна – она не могла бегать, прыгать с парашютом, танцевать.
Когда начала зарабатывать на консультациях психологом, она нашла ортопедическую клинику и прошла обследования. Надежды, что «всё само восстановится», не осталось. Томограмма однозначно показала, что кости срослись неправильно, несколько осколков торчат, упираясь в сухожилья, на которых образовались твёрдые мозоли. Единственным выходом была операция. Государственные клиники, лечащие по медицинской страховке, этим заниматься не будут – случай запущенный, старый. Единственный вариант – платная операция.
Она завела коробку из-под салфеток, которые выплакала в первый вечер после получения диагноза, прозвучавшего как приговор. В неё начала складывать деньги. Сначала понемногу – максимум получалось пятьдесят евро за неделю. Но у неё появилась цель. Коробка наполнялась купюрами. Когда сложенные хаотично они перестали помещаться, она разложила их по достоинству, посчитала. Получилось три тысячи шестьсот шестьдесят. Стоимость операции – двадцать тысяч. Сумма показалась уже реалистичной. Сейчас не хватало чуть меньше тысячи.
На столе зазвонил телефон Габриэль. Она ответила.
– Да, можно записаться на консультацию. У нас сейчас свободна, – женщина сверилась с расписанием,
