В отсутствие доктора Александра Вальковича (а это он гонял на велосипеде) опытные специалисты уже не раз тщательно осматривали велосипед, простукивали стены и полы кабинета и спальни, просматривали бумаги и книги физика, в том числе все сорок восемь томов фундаментальной немецкой «Der Physics». «Приятно держать в руках, – объяснял присутствие древних фолиантов в своем кабинете доктор Валькович, – и понимаешь, что наука не стоит на месте».
Дом запущен. Электронная почта забита спамом и письмами. «…В новостях вчера показали Луну над Фейеттвиллем, – писал из Северной Каролины астрофизик Джон Парцер. Переписка доктора Вальковича регулярно передавалась специалистами аналитикам генерала. – Такие же фотографии пришли из обсерватории Ла Платы. Луна, Александр, действительно выглядит странно. Я сам наблюдал восход луны на севере Канады, где воздух не был забит облаками, как у нас, и могу подтвердить, что Луна выглядела там самой маленькой из всех, какие я когда-либо видел. Понятно, я имею в виду чисто визуальный эффект…»
Конечно, доктор Валькович видел необычный ролик, снятый специалистами с безымянного сайта. Генерал пару раз беседовал на эту тему со своим ученым соседом. «Вы интересуетесь вечными двигателями?» Доктор Валькович аплодировал любознательности генерала. «Аналитики утверждают, что этому видеоролику можно верить?» Доктор Валькович снова аплодировал генералу. Устройство, едва ли со спичечный коробок объемом, крутит сразу пять авиационных турбин? Похвально, конечно! Чудесное изобретение. Но где человек, выложивший на сайт такое чудо? Почему он не выходит на связь с правительствами, промышленниками, банкирами?
Энергии, энергии, энергии! Нефть на исходе, уголь неэкономичен. Меняются океанские течения, приливные электростанции одна за другой выходят из строя. Во Франции при перегрузке топлива на работающем реакторе АЭС «Сант-Лаурен» по ошибке оператора в топливный канал загружена не тепловыделяющая сборка, а устройство для регулирования расхода газов. Приостановлена работа самой мощной гидроэлектростанции в мире – Итайпу, в 20 километрах к северу от города Фос-ду-Игуасу на границе Бразилии и Парагвая. Сколько энергии ни вырабатывай, ее мало. Ученый сосед поднимал на генерала задумчивые глаза. Если появилось устройство, похожее на чудо, то почему мир продолжает задыхаться в тисках энергетического кризиса? Доктор Валькович пожимал плечами. Он считал историю с неизвестным устройством глупостью. А глупость вечна, как протон. Чтобы растащить протон на кварки, пояснял он, нужна невообразимая энергия, может, равная той, что наблюдалась в первые миллионные доли секунды Большого взрыва, но чтобы побороть настоящую глупость…
Доктор Валькович расправлял узкие плечи. Ему нравились фотообои генеральского кабинета. Северную стену покрывала большая глубина давно исчезнувшего с лица Земли триасового моря. Мощная мускулистая торпеда – ихтиозавр, сгусток первобытной энергии, летящая дуга защитного цвета. Рыжие вырезки торчали из многочисленных альбомов, как листья гербария. На стеллажах серые томики «Трудов палеонтологического института», прекрасно переплетенные Бюллетени МОИП, «Палеонтологический журнал», «Палеомир». Увлечение генерала палеонтологией не нравилось его дочери. Ей, Карине, не нравились пыльные книжные стеллажи, не нравились стеклянные витрины в гостиной. Там красовались ужасно скучные, на ее взгляд, окаменелости – спиральные раковины аммонитов, четкие колечки морских лилий, грифельные плиты с силуэтами рыб и трилобитов.
«Все мы – пепел звезд».
«И динозавры? И человек?»
Доктор Валькович аплодировал генералу.
«Окажись вы на берегу силурийского моря, что бы вы там делали?»
«На берегу моря? Я актуалист. Размышлял бы о принципе неопределенности».
«Мироздание кишит появляющимися и исчезающими вселенными, – аплодировал себе доктор Валькович. От него несло странной силой, но взгляд часто казался рассеянным. – Понимаете, это как пузыри в кипящем супе. Каждый пузырь – целая вселенная. Мироздание кипит, оно вечно в движении. Угасает звезда, начинает сжиматься, впадает в гравитационный коллапс. Звезду уже ничто не распирает изнутри, напротив, ее вещество сжимается все сильнее, пока наконец не возникает объект диаметром в пару километров, состоящий из одних нейтронов. Они вообще-то нестабильны, но в такой сжавшейся звезде распасться не могут. Наконец звезда коллапсирует, возникает черная дыра. А потом и черная дыра схлопывается в сингулярность, взрываясь в другом пространстве».
«Скажите, у физиков бывают враги?»
Доктор Валькович аплодировал генералу, но отвечать не собирался. Совсем не обязательно отвечать на такие вопросы. При этом доктор Валькович замечал появившееся в последнее время на столе генерала лапласовское «Изложение системы мира» и «Физику Луны» с загадочными ссылками на какие-то веб-ресурсы. И «Элементарную астрономию» Джона Парцера. И его же «Новый взгляд на природу приливообразующих сил».
Генерал тоже знал о докторе Вальковиче много. Детство, проведенное в дацане под Улан-Удэ. Восхищение, которое он испытывал, глядя на звездное небо. Университет в Новосибирске. Практика в Фермилабе. Швейцария, Церн. Не пользуется мобильниками, обожает велосипед. Находится под постоянным контролем генерала, под его, скажем так, защитой, так же как иностранные коллеги доктора Вальковича находятся под постоянным контролем своих специальных ведомств. Правда, триасовые ихтиозавры тоже пользовались защитным цветом, а помогло им это? Где сейчас тот же Парцер, где Обри Клейстон? Американец выпал с тридцать первого этажа небоскреба на Манхэттене, англичанин утонул в бассейне. Писали, что у физика Обри Клейстона отказало сердце, но лучше бы он реже прикладывался к бутылке. В этом смысле кореец доктор Ким вел жизнь более умеренную, что, впрочем, не уберегло его от домашнего ареста, под который, по слухам, он угодил у себя в Кимхэ. Кстати, в Церне корейца помнили как человека неразговорчивого. Йэ и анийо. Да и нет. Этого ему хватало на все случаи жизни. Ну еще чаособуди. Пожалуйста. Ну иероглиф на туалете – саёнчжун (занято). Правда, в ноутбуке генерала хранился файл с гораздо более пространной беседой Кима. Файл был получен еще в апреле – с таможни аэропорта Инчон в Сеуле. Ряд колючих иероглифов, переведенных и прокомментированных специалистами.
Произносится: чонбу ильсан сочжипум-имнида.
Переводится: это мои личные вещи.
Произносится: чингу-эге чуль сонмуль имнида.
Переводится: это подарок для моего друга.
Произносится: мончжо поадо твэмника?
