Мадам Трюдо несколько минут молча расхаживала по черному полу, потом резко повернулась и сказала:
— Карла, я слышала каждое слово, которое эта глупая девчонка произнесла сегодня днем. Она рисовала картинки в своей записной книжке! И в отчетах о бормотании мадам Вестфол снова уже в третий раз всплывает пещера. Тебе она говорила о пещерах?
Голова Карлы закружилась вихрем. Как мадам услышала, что они говорили? Разве зрелость одаряет еще и магическими способностями? Она ответила:
— Да, мадам, она говорила, чтобы я спряталась в пещере.
— Где эта пещера? Где она?
— Я не знаю, мадам, она не сказала.
Мадам Трюдо снова начала расхаживать. Бледное лицо исчертили сосредоточенные морщины, глубоко врезавшиеся в кожу, две борозды прямо над бровями, другие линии по бокам носа до подбородка, рот крепко и жестко сжат. Вдруг она села и откинулась на спинку стула.
— Карла, в последние четыре-пять лет у мадам Вестфол развивалось старческое слабоумие, большую часть времени она жила уже не настоящим, а заново переживала события далекого прошлого. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
Карла кивнула, потом торопливо добавила:
— Да, мадам.
— Да. Что ж, теперь это больше не имеет значения. Ты знаешь, что меня уполномочили написать биографию мадам Вестфол, чтобы обессмертить ее письменные труды и ее устные высказывания. Однако имеется пробел, громадный пробел в наших знаниях, и до сих пор казалось, что этот пробел никогда не будет заполнен. Когда мадам Вестфол была найдена ребенком, в полубреду бредущим неведомо куда, истощенной и полумертвой от непогоды, она не помнила, кто она, откуда, она все забыла о своем прошлом. Кто-то надел на ее руку стальной идентификационный браслет, который невозможно было снять, и этот браслет оказался единственным ключом к ее происхождению. Потом десять лет подряд ее лечили лучшие врачи и учили лучшие учителя, но она так никогда и не обрела полной памяти.
Мадам Трюдо перевела взгляд на Карлу. Причуда освещения заставила ее глаза засверкать, словно драгоценные камни.
— Ты изучала в классе, как она открыла свою первую школу с восемью ученицами, а в течении последующих десятилетий развила свои методы обучения до той степени совершенства, которую ныне мы пытаемся распространить по всей стране, во всех школах, как для Мужчин, так и для Женщин. Ее усилиями Учителя стали самыми уважаемыми из всех граждан, а школы самыми влиятельными из всех общественных институтов. — Холодная улыбка прошла по ее лицу, исчезнув так же быстро, как и появилась, оставив только глубокие тени, морщины и сверкающие глаза. — Я оказала тебе честь гораздо большую, чем ты понимаешь, когда выбрала тебя своей протеже.
Воздух в комнате был слишком спертый и сырой, пахло заплесневелым деревом и непроветриваемым местом. Карла продолжала следить за мадам Трюдо, но чувствовала себя опустошенной и измученной, разговор казался ей бесконечным. Сверкающие глаза не спускали с нее взгляда и она просто молчала. До нее дошло, что теперь мадам Трюдо займет в школе место мадам Вестфол.
— Поощряй девочек говорить, Карла. Пусть они вспомнят как можно больше, что говорила мадам Вестфол, все время возвращай их к этому, если они уклоняются от темы. Письменные отчеты прискорбно недостаточны. — Она остановилась и вопросительно взглянула на Карлу. — Да? Что ты хочешь сказать?
— Но… если она говорят, то ведь могут и записать?.. Или мне надо все это пытаться запомнить и записывать самой?
— В этом нет нужды, — сказала мадам Трюдо. — Просто пусть говорят, сколько захотят.
— Да, мадам.
— Очень хорошо. Вот расписание на следующие несколько дней. Две девочки на службе в Смотровом зале все время с рассвета до заката, упражнения в закрытом саду позади здания, если позволит погода, обязанности на кухне, и так далее. Выучи его и распредели девочек по их обязанностям. В субботу днем все должны присутствовать на погребении, а в воскресенье мы вернемся в школу. Теперь иди.
Карла поклонилась и повернулась уходить. Голос мадам Трюдо остановил ее еще раз.
— Подожди, Карла. Подойди сюда. Перед уходом ты расчешешь мне волосы.
Карла онемевшими пальцами взяла щетку и послушно обошла мадам Трюдо, которая вынула свои заколки и высвободила тяжелые черные волосы. Медленно разворачиваясь, они пали с нее, словно мертвые змеи. Карла начала их расчесывать.
— Сильнее, девочка. Ты так ослабла, что не можешь расчесать волосы?
Она стала сильнее давить на щетку, пока руку не онемела окончательно и мадам Трюдо сказала:
— Достаточно. Ты неуклюжая девочка, неловкая и глупая. Я должна учить тебя всему, даже тому, как правильно расчесывать волосы. — Она вырвала щетку из рук Карлы, на щеках ее разгорелись пятна, а глаза яростно засверкали. — Убирайся! Уходи! Оставь меня! В субботу сразу после похорон ты накажешь Лайзу за рисование в записной книжке. Потом отчитаешься мне. А теперь уходи отсюда!
Карла схватила расписание и попятилась из комнаты, устрашенная Учителем, которая вдруг показалась демонической стороной. Она наткнулась на стул и чуть не упала. Мадам Трюдо коротко хохотнула и крикнула вдогонку:
— Неловкая, неуклюжая! И ты хочешь быть Леди? Ты?
Карла кое-как нашарила за собой дверную ручку и, наконец, убежала в коридор, где прислонилась к стене, слишком дрожа, чтобы двигаться дальше. Что-то с треском ударилось в закрытую дверь, у нее вырвался сдавленный крик, и она побежала. Щетка. Мадам Трюдо швырнула в дверь щетку.
* * *
Призрак мадам Вестфол бродил всю ночь, гоняясь в комнатах за тенями, заставляя полы скрипеть под ногами, эхо ее голоса витало в спальне-дормитории, где беспокойно ворочалась Карла. Дважды, не понимая почему, она вскакивала в страхе, напряженно вслушиваясь. Один раз Лайза расплакалась во сне, она подошла к ней и держала за руку, пока девочка снова не успокоилась. Когда рассвет, наконец, осветил комнату, Карла уже не спала, и, стоя у окна, разглядывала кольцо гор, окружавших город. Как черные тени на фоне рассеивающейся тьмы неба, они вдруг зажглись пожаром, когда солнце ударило по их вершинам. Огонь спускался все ниже, ширился, и стал всего лишь светом на листьях, обернувшимися красными и золотыми. Карла отвернулась, не в силах объяснить боль, охватившую ее. Она разбудила первых двух девочек, которые должны были идти на пост к мадам Вестфол, и после их тихого ухода вернулась к окну. Солнце уже взошло полностью, утренний свет был мягок, смазывая все резкие линии. Деревья рисовались общей зеленой массой без индивидуальных границ, скалы и земля смешались в единое целое. Птицы запели с отчаяньем конца лета и предчувствием приближения зимы.
