Три недели назад все управление смеялось над ним после его рапорта "с места происшествия". Легковая машина, выезжая со двора через узкую арку, прижала к стенке и буквально размазала женщину. В рапорте Рэм написал:
"Место преступления — арка закрытого двора. Единственный выезд. (Адрес, точные размеры двора и план прилагались.)
Потерпевшая — (подробные данные).
Смерть констатирована мед. экспертом (фамилия).
Предварительный диагноз — множественные повреждения внутренних тканей, перелом позвоночника.
Свидетель — (подробные данные), водитель автомобиля (подробные данные об автомобиле и месте его расположения в арке, план прилагается).
Внешний осмотр автомобиля показал отсутствие внешних повреждений и работоспособность тормозов.
Примечание — на поставленные вопросы свидетель пояснил, что со стороны двора его ударил неизвестный автомобиль марки "Карина", синего цвета. Вследствие чего он и совершил наезд.
Рекомендую — объявить розыск означенного автомобиля".
Ответить на вопрос, как мифическая машина могла ударить, не оставив следов на кузове, и, главное, куда она потом делась из "закрытого" двора, он не мог.
Он видел все, но не понимал — что видит. И продолжал работать.
Начальство терпело Бакстера за прилежание и потому, что на него можно было повесить любое безнадежное дело, а потом "образцово наказать". Сослуживцы считали его недалеким, и "за глаза" дали ему прозвище Гаденбарай.
Это дело на него повесили недавно, но он с усердием взялся его распутывать, вернее, выезжать на место, собирать улики, писать отчеты. Короче, заниматься всем тем, что все равно нужно было кому-то делать. Раскрыть же очередное преступление было невозможно. Это доказывали предыдущие попытки. Сегодняшнее убийство было пятым, похожим на все предыдущие. Способ — раз, полное отсутствие свидетелей — два, ночное время три.
Бакстер не был ни врачом, ни палачом. Он был Гаденбараем и, повернувшись к женщине, спросил:
— Вы уже можете ответить на некоторые вопросы?
Еще через полчаса он поехал к Кристине.
Рэму редко приходилось в жизни удивляться. Как человек без воображения он воспринимал факты просто, не утруждая себя оценкой. Если факт есть, значит он есть. Но первый раз за все годы, проведенные в полиции, его не пустили в квартиру на основании того, что он — галлюцинация.
Как может человек доказать, что он не привидение? Полицейские мозги шли проторенным путем. Но оказалось, что его значок тоже был частью галлюцинации.
— Послушайте, вы — Кристина? — наконец не выдержал Бакстер.
— Да, — послышалось из-за дверей.
— Убит ваш знакомый по имени Билл.
За дверью послышались всхлипывания, и тихий голос проговорил:
— Я догадалась.
— Почему вы не хотите мне открыть? По долгу службы я должен с вами поговорить.
— Потому что вас нет.
— А кого же вы тогда боитесь?
— Того, кто убил Билла и теперь должен убить меня. Сима. Это он создал вас. Я даже не знаю, зачем с вами разговариваю. Все равно я здесь не одна. Со мной подруга, так что — уходи! — голос сорвался, и из-за двери снова раздались рыдания.
— Подруга? — полицейский заинтересовался. — И давно она у вас?
— Со вчерашнего вечера, — прозвучал новый голос.
— Скажите, сегодня ночью Кристина никуда не уходила?
— Нет. Она провела всю ночь со мной. Вернее, я — с ней.
Допрос через дверь был верхом идиотизма. И Бакстер вызвал подкрепление.
Еще через час он сидел в своем кабинете, а напротив находились перепуганные собеседницы в наручниках.
— Итак, еще раз. Сим превратился в монстра и должен убить вас из-за Билла. Вы предполагаете, что, не сумев добраться до вас, он убил вашего бывшего парня. Правильно?
— Да, — всхлипнув, подтвердила Кристина.
Строки ложились на лист ровными рядами. Получалось, что у женщины есть алиби — подруга, а жена Бакстера Кристину не видела. Следовательно, он должен отпустить этих женщин.
Закончив писать, он осведомился:
— Вы можете показать улицу, где живет этот "доктор"?
— Могу. Сим показал мне это место на карте и рассказал, что там находится. Но никакой доктор там не живет.
— Это я знаю. Доктор живет там ночью, — констатировал Гаденбарай.
Кристина удивленно посмотрела на копа. Издевается? Нет, не похоже. А инспектор встал, освободил женщин от наручников, вызвал служебную машину и сказал:
— Поехали, покажете все на месте.
На этот раз над отчетом Бакстера никто не смеялся. В документе, подписанном инспектором, между строк явно читалось, что полицейский рехнулся "при исполнении" и его немедленно нужно отправлять веселиться в известный дом, а дело срочно передавать кому-то еще. Но понятно было и другое: передавать "гнилое" дело было некому. Рэм должен был продержаться десять дней, "геройски" завалить расследование, и тогда его можно будет поставить на полку и забыть. Уже было доказано: или преступника поймают "на горячем", или он где-то ошибется — иначе полиции просто не по зубам будет раскрыть череду этих убийств. Злые языки уже шепнули — "идеальное преступление".
Идеальное преступление было полицейской легендой, вроде той Буки, которую боится каждый ребенок, но ни один не видел.
Легенда заключалась в том, что существует ситуация, когда преступление налицо, но у каждого подозреваемого железное алиби и их невиновность доказана, а совершить преступление никто другой не мог. И это тоже доказано. Такой логический тупик и называется — Идеальным Преступлением. Такое может произойти. Теоретически.
Но на практике это не происходит. То ли преступник ошибается, то ли кто-то где-то что-то заметил… И пошла раскручиваться цепочка. Появляются новые факты, свидетели, и если в результате подозреваемый не оказывается за решеткой, то только в силу "недостаточности улик". Следователь же наверняка догадывался, кто преступник.
Но дело "порванных тел", как окрестили его репортеры, не желало влезать в привычные рамки. Были перепробованы все доступные методы, тщательно отработаны все версии, но не малейшего сдвига не произошло. Тогда и была принята концепция о "поимке на горячем". Дело отдали Бакстеру, а Бакстера прессе.
И вот теперь Гаденбарая надо убирать. И все из-за одной бумажки. Естественно, рапорт принят не был, а Рэму, как "опытному сотруднику", дали полную свободу действий. На десять дней.
Полицейская машина въехала в Норленд около трех часов дня. Кристина легко нашла нужную улицу, а дальше все оказалось еще проще. Вспоминая рассказ Сима, она шла по улице и везде находила подтверждения своим словам. Вот злополучная клумба, вот столб. Теннисный корт, как и ожидалось, находился за белой решеткой.
