Когда я в первый раз увидел своё отражение, то отшатнулся от увиденного. Теперь я смотрю на себя без испуга и без удивления, хотя по-прежнему не сразу принимаю сознанием то, видят глаза.
Раны на теле зажили. Дефект мышцы на левом бедре мешает мне уверенно чувствовать себя, когда я иду, но лучше немного прихрамывать, чем передвигаться в инвалидном кресле.
Однако кое-что не изменилось. Мой Дар остался со мной. Используя его, я смог ускорить своё выздоровление.
И главное, — не смотря ни на что, я ощущаю себя Парашистаем.
Всё, что было в моей жизни, — это неотъемлемая часть моего прошлого существования. Я ничего не забыл, и не забуду. Я ничего не собираюсь отрицать, и, ни тем более, проклинать. Я раньше убивал, и эти жертвоприношения были нужны. Мне и Богине.
Пусть сейчас что-то изменилось, — я всё равно верю, что всё было не напрасно.
Я понимаю, что жертвоприношения остались в прошлом, но это никоим образом не меняет моей сути.
Я — Парашистай.
И этим именем всё сказано.
— Михаил, может, все-таки пойдешь с нами?
Виктор смотрит на меня вопросительно. Они с Анной собрались уходить к людям.
— Нет.
— Наверное, это не моё дело, — вздохнув, говорит Виктор, — но я не могу понять, что ты здесь забыл? Или правильнее спросить, от кого ты прячешься в лесу?
Мотнув отрицательно головой, я улыбаюсь.
— Я не прячусь. К людям мне пока еще рано. У меня здесь есть работа.
— Какая работа?
— Я — доктор. И работа моя — врачевать.
— Кого ты хочешь здесь лечить? Здесь никого нет. На сотни километров вокруг.
Он сильно удивлен, но я молчу. На его вопрос у меня нет ответа.
Так ничего не поняв, Виктор отворачивается, махнув рукой. Анна даже не смотрит в мою сторону. В её глазах поселился страх, который будет её постоянным спутником. Она уверена, что исполнившееся пророчество отца Федора ничего хорошего ни им, ни всем остальным людям, не принесет.
Я смотрю им вслед. Две человеческие фигуры. Две тени, отбившиеся от стада и пошедшие своим путем. Я думаю, что у каждого из них будет возможность стать самим собой, но Анна никогда не сможет преодолеть свой страх, а Виктор, потратив время на поиски миража, пройдет мимо того поворота, который может привести его к нужной реальности.
Я греюсь на солнце, жмурясь его теплым лучам. Мне не хочется торопиться, хотя я знаю, что мне пора идти. Путь долог и труден, и рядом не будет той, что возьмет меня за руку и поведет к свету далеких фонарей.
Однако это не повод для того, чтобы бояться предстоящих тягот и лишений.
Я в последний раз улыбаюсь солнцу и, встав с камня, делаю после долгого перерыва первый шаг на своем пути в вечность.
