– На реке, – махнул ветверукой Топ. – Течение у неё сильное. Со мной рядом несло несколько плотиков-листьев с гусеницами. Они хотели подползти ко мне по листам, но я столкнул их в воду. Копьё-то осталось со мной. За него и держался. Вонзил в лист и сидел.
– И я наткнулся на тёмно-зелёные растения, – сказал Виш. – Они помогли мне спастись. – И замолчал. Ему не хотелось рассказывать о том, как обрывал листья и намазывался соком. Можно было этого и не делать: переждать, как Топ, в их кругу… Но делиться воспоминаниями при Топе он не мог, иначе пришлось бы рассказать слишком многое. Первая радость от встречи прошла, и теперь Виш не мог даже смотреть на него: вспомнилось произошедшее: как они с Одом бросили его и Чера. И Люца… Топ тоже опасался встретиться взглядом с Вишем, но смотрел как-то виновато.
К счастью, Крап охотно рассказывал о рейдах вдоль побережья, о знакомстве с водорослями… Это было настолько необычно, что заинтересовало всех и Виша никто не спрашивал. Выжил – и ладно.
Виш решил, что рассказать Вурчу обо всём он всегда успеет. Тем более что Вурч сказал, что они обязательно должны поехать в столицу, доложить об открытии новых земель.
– Может быть, нас даже удостоят аудиенции у Императора! – поднял он вверх палец.
– Ух, ты! – не выдержал Крап.
– А что ты думаешь? Открыть новые земли – это не шутка. Тем более – водоросли…
Рассказывая и слушая, люрасы поглядывали на спокойное море. Течение бодро тащило лодки домой. Люрасам даже не приходилось грести, и они отдыхали, распустив листьеволосы и подставив солнцу листовые пластинки на всём теле.
Наступила ночь.
– Будем спать, командир? – спросил Крап.
– Спать, – подтвердил Вурч. – Течение несёт, куда надо, и грести не имеет смысла. Но… поглядывайте вполглаза, чтобы какая-нибудь гусеница не причалила к нам ночью и не сожрала.
– Она опрокинется в море, если приблизится к краю листа! – пренебрежительно отмахнулся Крап.
– Согласен, – подумав, согласился Вурч.
Ночь прошла спокойно. Виш проснулся всего один раз, взглянул на воду – сиреневого свечения не было – и вновь откинулся на спину. Перед глазами закачался усыпанный звёздами небесный купол. Убаюканный его качанием, Виш снова заснул.
Следующий день прошёл в бесплодных попытках Топа и Крапа поймать рыбу. Виш тоже присоединился к бесполезной забаве. Вурч проигнорировал. Он, не отрываясь, смотрел на бескрайнюю синь моря и о чём-то напряжённо думал.
Вода показалась Вишу менее холодной, чем в прошлый раз. Во всяком случае, вытерпеть холод оказалось гораздо легче.
– Командир! – Крап решил отдохнуть и вытащил ногокорни из воды. – А почему не видно плотиков с гусеницами?
– А? – не понял Вурч, с трудом отрываясь от собственных мыслей.
– Я говорю, почему не видно плотиков с гусеницами? – повторил Крап.
– Это я могу объяснить, – заявил Виш, тоже прекращая ловлю и вытаскивая ногокорни. – Стебли плотиков перекусывают черепахи. А они, наверное, не каждый день там плавают.
– А ты когда отплыл? – спросил Вурч Топа.
– Вчера же. Я хотел сначала проплыть вдоль берега: подумал, что кто-то смог спастись. Но не учёл, что от реки начинается мощное течение. Хорошо, что встретил вас!
– Ну, ты добрался бы и сам, – успокоил его Крап. – Гусеницы-то доплывают!
– Да, это так, но вместе веселее.
– Это точно, – заключил Вурч.
Показался берег. Он заявил о себе заснеженными вершинами на горизонте.
– Земля! – дрогнувшим голосом произнёс Виш. – Родная!
Все устремили взоры на полоску приближающейся суши.
Но что там мельтешит между лодками и берегом?
– Ах, ты!.. – ахнул Вурч.
Путь к берегу преграждали поплавки из бурдюков и натянутая между ними сеть.
– Ты смотри, – прошептал Вурч, – и они до этого додумались… Теперь нет необходимости держать гарнизон вдоль всего побережья. Достаточно отгородить приближенную к деревням часть моря и направлять гусениц на бесплодные скалы, где с ними расправится прибой, разбивая плотики о камни. Или держать малочисленные гарнизоны. А если удастся долго удерживать гусениц в море, те подохнут с голоду.
– Молодцы, – кивнул Крап. – Однако надо перебираться через сеть.
Он потянул сеть на себя. Она пошла, хотя и чувствовалось, что к низу привязаны крупные камни.
Плотик удалось пропихнуть под сеткой. А вот с лодкой так не получилось: щель между сетью и водой оказалась слишком узкой. Пришлось спрыгивать в море, перетаскивать облегчённую лодку через заграждающий канат (бурдюки весело плясали на каменных якорях), снова влезать в неё и плыть к берегу.
На берегу их ждали.
Несмотря на нововведение, патрули продолжали ходить по побережью. Вурчу это понравилось.
– А мы уж думали – гусеницы! – добродушно пробасил Ряс, протягивая Вурчу лопатообразную ладонь. Потом до него дошёл драматизм ситуации, и он изменился в лице: – Это все? – произнёс он свистящим шепотом. – Вас осталось всего четверо?
– Да, – печально кивнул Вурч.
Ряс помолчал.
Подбежал Буз. Вурч оставлял его вместо себя, командовать гарнизоном.
Не доходя нескольких шагов до Вурча, Буз перешёл на строевой шаг, и, чётко отпечатав шаги по песку, доложил:
– Герб командир! За время вашего отсутствия никаких происшествий не случилось! Сдаю командование…
Вурч покачал головой:
– Не спеши. Ты ещё покомандуешь. А мы обязаны доложить императору об экспедиции, – сказал он. – Мы открыли благодатные земли, населённые дикарями, которые с радостью войдут под императорскую корону.
– Так уж и с радостью? – усомнился Ряс. – Почему же они столь негостеприимны?
– Это гусеницы негостеприимны, – коротко ответил Вурч. – А земля там хорошая…
Фельдъегерь ускакал с донесением на верховой ящерице. А Вурч решил пройтись по гарнизону.
– Составишь компанию? – предложил он Вишу. Тот молча кивнул. Ему очень хотелось повидать знакомые места. Как-то они изменились? А теперь Вурч стал не просто командиром, а товарищем.
Буз вызвался сопровождать их.
– Гарнизон сокращать не стали, – рассказывал он, – несмотря на то, что с гусеницами сражаться почти не приходится. Битва скоро будет считаться поощрением! – рассмеялся он. – Зато много сил отнимают поиски дохлых гусениц, которые тонут у боновых заграждений, буксирование их, выделка шкур и пошив бурдюков. Мясо отправляем на ящерюшни: ящерки не брезгают дохлятиной, – Буз снова засмеялся.
Вурч поморщился: снимать шкуры само по себе малоприятное занятие, а уж протухшие, осклизлые… Впрочем, их всё равно следовало вымачивать несколько дней.
– А нам приходится немного поститься, – продолжал Буз. – Нет, бывает, отчаянные парни подплывают к буйкам на лодках, убивают пару-тройку гусениц, и таким образом обеспечивают свежатинкой. Но сражения уже не носят массовый характер.
