Всё это ерунда: нравится президент кому-нибудь или нет – им руководят государственные интересы, а не личные. Самое главное, что текст Союзного договора согласован. Отдохнуть немного в Форосе, вернуться в Ново-Огарёво и 22 августа подписать. Вот и всё.
Полковник закрыл книгу и вытер со лба пот. «Почему же они не поверили? Ведь именно так и было!» Читать дальше было неинтересно. Зачем, если известно, чем закончилась эта история? А ведь он не сидит просто так, что-то пишет. Полковник посмотрел на часы, оделся и вышел из дома.
Открыв дверь, Наташа слегка опешила, увидев перед собой полковника. Он приходил крайне редко и всегда в сопровождении Мишеля. Сегодня полковник был один.
– Это вы, Серёжа? – спросила она.
Полковник осмотрелся по сторонам, но никого не увидел. Он ещё раз глянул на хозяйку и по улыбающемуся лицу понял, что Серёжей назвали его.
– Я не понял, что вы меня так назвали.
– Если бы вы жили в России, то вас там называли бы не Серж, а Серёжа.
Хозяйка провела гостя в гостиную и плотно закрыла дверь.
– А где хозяин? – спросил Серж.
Наташа молча показала рукой в сторону кабинета.
– Я сегодня почитал немного книгу, которую мы издали, – сказал он шёпотом. – Феноменально. Ведь он написал это за два года до того, как всё произошло.
– Мы уже привыкли к этому, – улыбнулась хозяйка.
– А сейчас он что-нибудь пишет? – поинтересовался Серж.
– Он не может не писать.
Наташа посмотрела на полковника и поняла всё без слов. Она провела гостя в гостиную и принесла солидную пачку листов рукописи. Полковник сел на диван, взял рукопись и растворился в сюжетах непонятной, страшной, но очень интересной и привлекательной страны.
* * *
Лейтенант Малышев, только что закончив милицейское училище, был направлен на службу в районное отделение милиции. Работа оперативника всегда привлекала молодого человека. Как любому мальчишке, ему нравились погони, засады и перестрелки. С детских лет всех окружающих он делил на «своих» и «чужих». Поэтому, придя в отделение, лейтенант был морально готов встать грудью на защиту «своих» от подлых и коварных происков «чужих». Однако перестройка перепутала всё, что было впитано лейтенантом с молоком матери: спекулянты и мошенники теперь назывались предпринимателями и бизнесменами, клевета закрывалась щитом с названием «свобода слова», патриотизм и любовь к Родине всё чаще и чаще отступали под натиском противника и изгонялись из литературы и искусства. Особенно всё перепуталось в органах власти. Милицию, как опору этой власти не миновала участь государственных структур, к которым прикасалась жестокая и циничная рука реформаторов.
Милиционеры не догадывались, что власть, возненавидев лозунг «Народ и партия едины», первое, что сделала, это установила огромный забор между народом и властью. Милиционеры наивно полагали, что их отнесут к власти, но реформаторы решили по-другому. Зарплата дошла до таких размеров, что на неё невозможно было прожить не только месяц, но и несколько дней.
Получив как-то зарплату, молодой оперативник разложил купюры на столе и не сводил с них глаз, думая, как же он будет жить на эти деньги.
– Проблемы? – услышал он возле себя голос старшего опера.
Малышев развёл руками и ничего не ответил.
– Гена, ты слышал что-нибудь о Козьме Пруткове?
– Нет, – растерянно ответил Малышев.
– А напрасно. Умный был мужик.
– А кем он был? – спросил Малышев.
– Если честно, то его вообще не было. Это литературный псевдоним нескольких писателей. Лично мне нравятся их афоризмы.
– Какие афоризмы?
– Ну, например: спасение утопающих дело рук самих утопающих.
– Что ты этим хочешь сказать?
– Это не я хочу сказать, это Козьма Прутков хочет сказать.
Гена собрал со стола деньги, сунул их в карман и внимательно посмотрел на опера.
– Крышевать надо, понял?
– Что? – растерялся Гена.
– Иначе загнёшься.
– Да, но…
– И не только ты. Над нами начальники стоят, которые находятся точно в таком же положении, а у тех начальников тоже начальники, и так далее.
От этих слов у молодого офицера на какое-то время пропал дар речи. «Это что же получается, грабь награбленное?» – хотел он сказать собеседнику, но старшего опера уже не было. Капитан, который получил в кассе деньги и сунул их в карман, не пересчитывая, проходя мимо Гены, усмехнулся.
– Что, молодой, мало? Так нас с тобой эта власть ценит. Впрочем, если не нравится, можешь идти к бандитам, они к своим кадрам лучше относятся.
– К кому-кому? – переспросил Гена.
– Я хотел сказать, в частные охранные предприятия, – поправился капитан, – впрочем, это одно и тоже.
Шок не может продолжаться вечно. Как известно, человек привыкает ко всему. Были, правда, те, кто привыкнуть не мог, но и у тех был выход – кладбище. Страна, собравшись с духом, шагнула в пропасть капитализма, и по образцу американских вестернов стала убивать, жечь, насиловать и грабить. Вместо учреждений министерства внутренних дел «порядок» в стране стали обеспечивать многочисленные бандитские группировки, самой слабой и нерешительной из которых была группировка под названием «милиция».
Проведя как-то совещание, начальник Гены, отпустив всех, попросил его задержаться.
– Как у тебя дела? – спросил он и протянул свою руку.
Гена дал начальнику папку, которую он принёс на совещание, и которую так и не пришлось открыть.
– Ну что ж, неплохо, очень даже неплохо, – говорил начальник не то себе, не то своему сотруднику, просматривая содержимое папки.
– Что же там хорошего? Все доказательства косвенные, суду предъявлять нечего.
– А зачем тебе нужен суд? До суда мы доводить ничего не будем.
– То есть, как это, не будем? – не понял Гена.
– Если мы доведём до суда, то суд сам всё себе и возьмёт, а это нас не устраивает, – пояснил начальник.
– Что возьмёт суд?
Начальник посмотрел по сторонам и отечески улыбнулся.
– Подожди, я тебе всё объясню.
Гена пересел поближе к начальнику и приготовился внимательно слушать.
– Вот, видишь, – начал шеф, показывая на листок в деле. – Это Шкворень – он работает на Тамбовцев. Те его, конечно, нам не отдадут, но заплатить – заплатят, тут они никуда не денутся. А этот персонаж, – начальник показал на приложенную к делу фотокарточку, – неизвестно на кого работает. Скорее всего, это либо дебютант, либо беспредельщик. Нам необходимо выяснить, серьёзная у них организация или нет. Если нет, то мы его закрываем, и Тамбовцы нам ещё доплачивают за то, что мы убрали конкурента, а если нет, то они всё равно нам платят за то, что мы их вывели на конкурента. Сечёшь? При любом раскладе они должны нам платить.
