Ознакомительная версия.
«Вас» относилось к Орасу, а не ко мне. Меня не стоило жалеть — наказывали по заслугам…
— Андрей, пусть мне дадут наркоз… внутривенно… я прошу… — заплакала я.
Еще раз подобной процедуры я не перенесу. Теперь я боялась только физической боли, и больше ничего. Но опять была ночь, и опять анестезиолога не было на отделении гинекологии. Его искали и не нашли. А ждать было нельзя…
Спустя три дня утром Виталик положил на стол перед Орасом несколько листков с диаграммами. Все кривые, изгибаясь хитроумными лесенками, неуклонно спускались вниз.
— Что это? — спросил Орас, хотя и сам прекрасно знал значение этих линий.
— Ваша популярность. Тут данные трех независимых опросов. И все три говорят одно и то же: ваш рейтинг падает. Неделю назад у вас было почти семьдесят процентов. А вчера едва набрали шестьдесят. Доверенные лица Суханова сегодня заявили, что по их данным, вы уже не имеете и половины голосов. Это, конечно, вранье.
— Вчера ты мне клялся, что, наоборот, моя популярность непременно прыгнет вверх.
— Да, именно так по всем параметрам и должно было быть. Но вмешался еще некий непредусмотренный фактор «Х»… - впервые Виталик выглядел растерянным.
— Что за «Х»…
— Пока неизвестно. Но мы непременно выясним.
— Но должно же быть какое-то объяснение? — оборвал его Орас.
Виталик замялся.
— Многие считают, что вы как-то связаны с аферой Нартова. И это мнение нам теперь никак не опровергнуть.
— Почему? — Орас передернул плечами и отшвырнул листок. — Можно рассказать все, как было на самом деле. О том, что именно я нашел этот чертов Инвалидный приют и о том, что Старик поручил Нартову освободить пленников. И что из этого вышло.
Виталик с сомнением покачал головой:
— Я бы не стал этого делать.
— Почему?
— Не уверен, что это даст нам хотя бы один-два процента, а вот с Лигой рассорит точно.
— Боишься, что они подадут на меня в суд и потребуют миллион долларов за нанесенный моральный ущерб?
— Нет, они просто убьют вас. К тому же в этом случае нам никак не удастся обойти молчанием вопрос о Катерине. А это опять не прибавит вам очков.
Нартов… Катерина… Старик… Почему он должен расплачиваться за их грехи, когда он за свои не собирается платить? Орас не любил замкнутых пространств и бега по кругу. Но, начав борьбу, он должен был идти до конца. И до конца верить в свою победу.
— Хорошо, найди другой способ, — нехотя согласился Орас. — В конце концов — за что я тебе плачу?
День прошел, близился вечер, Андрей ходил по кабинету из угла в угол. Время стекало по стрелкам часов в пустоту, а он безуспешно силился понять, почему удача оставила его. Он чувствовал себя полководцем, который собрал армию и пошел в атаку на врага. Но через несколько шагов, оглянувшись, увидел, что позади никого нет. Он шагает навстречу плотным вражеским шеренгам в полном одиночестве, сжимая меч в руке. Такие люди как Виталик и его собратья были озабочены лишь одним: как бы побольше набить за щеку во время предвыборной компании. Они говорили об этом, не стесняясь. Но очень скоро им пришлось убедиться, что Орас собирается платить за работу, а не разбрасывать деньги направо и налево. Это вызвало некоторое уныние и поубавило первый восторг «команды Ораса». Судя по опросам, безусловной поддержкой Орас пользовался приблизительно у четверти горожан. Эти двадцать пять процентов будут голосовать только за него, никакие другие кандидаты их не устраивали. Но остальные могли выбрать кого угодно.
Запутаннее всего выглядели отношения с Лигой. Души уцелевших мартинариев принадлежали ему безраздельно, но Орас ощущал лишь упадок сил и безразличие привыкшего к поражениям человека. Порой ему начинало казаться, что энергопатия вызывает у него не прилив сил, а отвращение и тошноту. Неужели Катерина права, и он в самом деле превратится в ничто вместе с гибелью тайного лагеря? Ему не хватает сверхсилы, которая бы взметнула его наверх…Но почему? Ведь Ева, Кентис, Сергей, они… Орас остановился. Само перечисление натолкнуло его на мысль. Все они были вроде как мартинариями. Но именно «вроде как». На самом деле по характеру и по складу души они не годились в мартинарии и НЕ должны были ими быть. В мартинариев их обратило давление ордината Лиги. Но теперь ординат исчез, Лига оставила город, давления не стало. Ничто не заставляло их более сохранять прежнюю ипостась. Каждый из них существовал сам по себе, и даже желая сплотиться вокруг Ораса, они стремились сбросить прежнее ярмо и вкусить иной, сладкой жизни.
Да, это предположение походило на правду, но всё равно оставалось неясно, почему побеждает Вад.
Андрей мотнул головой, пытаясь согнать мысли с привычного круга. Прежде всё было иначе. Он, Орас, был в центре, а события починялись ему. А он…
Бодренькая мелодия мобильника оборвала бесконечные рассуждения.
— Андрей, — Катерина не сочла нужным даже поздороваться. — Нам надо встретиться. Вопрос касается Олежки.
— Где?
— Не у тебя конечно. Помнишь мой старый дом за Круговой дорогой? — она сделала ударение на слове «мой».
— Ну и…
— Жду тебя в восемь. Обстоятельства изменились, и мне надо побыстрее оформить развод.
Орас недоверчиво усмехнулся.
— Я выходу замуж, — объявила с нескрываемой гордостью Катерина.
— Неужели? И кто же герой?
— Ты с ним не знаком. Кажется, ты тоже заинтересован в быстрейшем оформлении бумаг? Или… НЕТ?
— Разумеется — ДА!
— Ну тогда мы с тобой договоримся, — в ее голосе звучало самодовольство.
Орас вновь усмехнулся: Катерина как настоящая женщина считала главным своим достоинством замужнее состояние. Статус «разведенки» ее не устраивал. Странно, но ее заявление вызвало укол ревности. Кто бы мог подумать!
Орас сам вел машину. «Волга» с охранниками и Виталиком следовала позади. Он решил, что при встрече с Катериной никто не должен присутствовать. Бумаги подготовлены, в них выверено каждое слово, осталось только подписать.
Внезапно он почувствовал запах сырого мяса. Не гнилья, а именно свеже разделанной плоти, сочайщейся кровью. Вернее, это был даже не запах, а призрак запаха. Но призрак столь явственный, что Орас невольно потянул ноздрями воздух, силясь понять, откуда же он исходит. Однако всё тут же исчезло. Остался обычный машинно-металлический запах салона, запах шерсти, погасшей сигареты, одеколона, чего-то еще, теперь позабытого, но с верностью пса впитанного машиной. Орас свернул на боковую дорогу. «Форд» пополз по проселочному тракту, зажатому между двумя рядами корявых тополей. Вокруг лежали черные изглоданные поля и съежившиеся от нищеты и безысходности домики. Дождь часто и настойчиво стучал по капоту. Кровяной запах-призрак больше не возвращался.
Ознакомительная версия.
