"И всё-таки — он или не он? — подумал Кламонтов в очередной паузе. — А то уже скорее просто политика…"
— … А потом, в очередном урывке, я словно очнулся опять в этой же толпе — но только уже не в городе, а на открытом месте, как бы на какой-то равнине. А толпа — до самого горизонта, и за головами никаких ориентиров не видно, только небо, какое-то сумрачное, чёрное с жёлтым — не знаю даже, как сказать точнее — и во всём чувствуется какая-то тревога, и все стоят и чего-то ждут…А ещё потом как-то внезапно в толпе наметилась движение в сторону какого-то здания — оно, оказывается, было у меня за спиной, потому я его раньше не увидел — и все повалили туда, ну и я вместе со всеми. И чувствую — даже как-то страшно туда идти, всех там, возможно, ждёт что-то недоброе, да и зачем они идут туда, не знаю, но куда денешься в такой толпе… А потом вдруг снова как бы очнулся и виду — пришли. Я уже там, внутри, в каком-то огромном зале, полном людей — и в нём заседает какой-то трибунал, все по одному подходят, им задают какие-то вопросы — причём тут же какие-то служители с дубинками следят, чтобы подходили только по одному, а если подходят семьями — отталкивают детей от родителей, мужей от жён… А в полу тут же рядом — несколько люков или провалов, и все они внутри разных цветов: белый, серый, чёрный, багровый, болотно-бурый, ещё какие-то. И вот те, в трибунале, должно быть, по ответам на вопросы что-то решают, а эти служители по их знакам хватают подошедших и толкают каждого в какой-то из провалов. И все, я вижу, покорно ждут, когда до них дойдёт очередь — как будто совсем утратили волю и всё им стало безразлично! Или нет, кажется, кто-то один стал просить о снисхождении, начал доказывать, что он не готов к этим вопросам, что его не предупреждали ни о чём подобном — но всё равно, с тем же результатом. Да там, я видел, и почти грудных детей, вырванных из рук родителей, так же допрашивали и куда-то бросали…
"Последний катаклизм"… — отметил Кламонтов с внутренним содроганием. — И во что верят земляне… И — на что это похоже… Или… тут и есть просто политика? Символ какой-то стадности, тоталитаризма? И явно та же схема. Гротеск, сатира, потом — мистический ужас…"
— …Ах да, и ещё один ребёнок, постарше, пытался вырваться, тянул за руку кого-то из взрослых, но тот его словно не узнавал. Но в общем и целом — было какое-то повальное безразличие или обречённость… И вот я стою там и думаю: что же делать? Неужели все эти люди — а их там 6ыли тысячи — беспомощны перед теми несколькими? Но вместе с тем, признаюсь, была и такая мысль: а как всё-таки узнать, где там что кого ждёт, и что надо отвечать, чтобы куда попасть? Хотя тут же сразу — и сомнение: а почему вообще надо куда-то там попасть, почему нельзя, например, всем вместе просто уйти назад, откуда пришли? И кто они сами такие — вот эти, в трибунале — и по какому праву так всеми распоряжаются? Но только я решился заговорить об этом с теми, кто стояли рядом — так смотрю, они только испуганно отворачиваются и продолжают двигаться вперёд, к трибуналу. И только ещё, я слышу, где-то рядом один шепчет другому, что белый провал вроде бы предпочтительнее других — но и туда, я же видел, людей толкали насильно… И во мне от этой общей тупой покорности уже начало нарастать какое-то сопротивление отчаяния. Ну, думаю — надо просто уходить оттуда самому, никого ни о чем не спрашивая. Но тут во мне что-то стало сопротивляться и такому решению, возникло чувство беспомощности, безнадёжности, и даже — как бы греховности такого шага и ожидания кары за него. А я пока и не могу ни на что решиться — и даже не знаю, хватит ли мне сил идти обратно через всю эту толпу. И чувствую, уже хочется, чтобы кто-то услышал мои мысли и пришёл на помощь…
"Но зачем? — вновь чуть не вырвалось у Кламонтова, вспомнившего подобное из своих видений. — Зачем делать с людьми такое? Что тут за откровение или испытание, что можно этим сказать?"
— … И тут уже словно в ответ на это наступил какой-то перелом. Как будто вдруг прорвало пелену этого всеобщего страха или безразличия. И сразу откуда-то — кажется, из чёрного провала в полу — в зал ворвалось несколько человек как бы в красноармейской форме с будённовками, только тоже чёрного цвета, и стали кричать: люди, не верьте, вас тут обманывают надеждой попасть за правильные ответы в какой-то рай — а на самом деле все эти дыры ведут в один и тот же ад! Ну, тут все замерли, настала прямо-таки могильная тишина — а один из ворвавшихся дёрнул какой-то рубильник на стене — и пол под трибуналом разверзся, и те сами полетели в какую-то общую пропасть, открывшуюся на месте всех этих дыр… — Тубанов на экране остановился, чтобы перевести дыхание — и у Кламонтова на волне спадающего напряжения вырвался вздох.
— … Ну а вот дальше… Помню только что-то очень смутное — какие-то дворы, лестницы, коридоры, где я как будто что-то искал. Но это уже — совсем как во сне, так что наверно, во сне и было…
"Или — что-то вроде той моей поездки в трамвае…" — вдруг подумал Кламонтов.
— … Потом проснулся я как-то не сразу, — продолжая Тубанов, — но как будто у себя дома на своей кровати. И помню, ещё долго лежал в полудремоте и думал: что это могло быть, к чему бы такой кошмар? И вообще — сон это или не сон, а то уж очень ярко и отчётливо оно было для сна… Но потом в какoй-то момент вдруг заметил, что полоска света в комнате падает неестественно — так, как у меня дома, если смотреть с моей кровати, свет ниоткуда падать не может. И под головой, как я почувствовал, у меня вроде бы не подушка… На ощупь определил — мои зимняя куртка и шапка, да и лежу я в одежде на незастеленной кровати. Не понимаю, в чём дело, хочу встать так, как встаю обычно, а там — стена. Повернулся, встал с другой стороны, смотрю — а свет-то в коридор падает явно с лестничной клетки, значит, входная дверь открыта, и это — среди ночи. И как-то странно тихо, будто во всей квартире я один… А потом ещё смотрю — расположение фонарей за окном незнакомое, какие-то крыши в снегу, да и в комнате тоже — шкаф на месте стола, вместо кресла какие-то ящики… И наконец до меня начало доходить, что я — как будто не у себя дома. Но где и почему — никак не могу сообразить… И вот я ещё спросонья, почти автоматически вышел в коридор, смотрю на номер квартиры — 19-я. А моя — 27-я. Но подъезд — точно как в моём доме. И я, хоть и видел уже, что за окном всё было не так, на какой-то момент вдруг забыл об этом и решил подняться к себе наверх — хотя всё равно не мог понять, как это я заснул в квартире у нижних соседей… В общем, вернулся я в ту квартиру за курткой и шапкой — и быстро наверх. Ищу в кармане ключ, вижу, правда, что и дверь там какая-то не такая, но ключ уже достал и пробую вставить его в замок — не входит. Номер квартиры — как у моей, а замок — не тот. И тут только, кажется, до меня дошло, что и дверная обивка не того цвета, и глазок низко вставлен — чуть ли не на уровне моей груди — и за окном я видел какие-то совсем не те кварталы. И что вообще это — наяву, и с этим надо что-то делать… Как-то так замедленно всё доходило до меня в том состоянии. И вот — стою я там на лестничной площадке и пытаюсь вспомнить, где это я могу быть, и как и откуда мог туда попасть… Да, а на часах у меня, смотрю — 3 часа 20 минут ночи 8 декабря. А я только то и помню, как 7-го утром был на лекциях в университете, потом по дороге домой действительно заходил за покупками во вполне реальный гастроном — и тут, получается, и есть начало всего этого кошмара? Ведь ничего другого, что было потом наяву, я как будто не помню… И главное, что делать дальше — тоже не представляю. Куда идти ночью — если я даже не знаю, где это я? Или например, искать в той квартире телефон, чтобы позвонить домой, родителям — так тоже вдруг подумал: а что, если это я вообще в каком-то другом городе? А просто ждать там утра — так тоже вопрос, кого и чего я могу дождаться… И наконец решил: всё-таки более рискованно оставаться в неизвестно чьей квартире, так что надо уходить. Во всяком случае — выйти наружу, посмотреть, что там за обстановка, а тогда и решать, что делать дальше… Да, а когда я потом опять проходил мимо двери той квартиры уже вниз — то ещё увидел, что там в замке торчит ключ, и сразу решил: сейчас закрою эту дверь и возьму ключ с собой, а если когда-то встанет вопрос, откуда он у меня — скажу, что нашёл на улице. И как-то не подумал — что как раз накануне, пока я был на лекциях, выпал первый снег, а в снегу ключ так просто не найдёшь. В общем, вышел я со двора того дома на улицу, выглянул из-за угла, смотрю — а это же мой микрорайон, моя улица, дом напротив — соседний с моим! Просто я, оказывается, не представлял себе, как выглядят из окон дома, что наискось через дорогу от моего, в общем хорошо знакомые мне соседние улицы… И вокруг — как будто никого. Так что я быстро перешёл улицу — и домой. И никого больше по дороге не встретил — но уже там, на месте разбудил родителей, когда сначала по ошибке хотел открыть дверь не тем ключом. Да они и так почти не спали — меня же, как они сказали, с вечера дома не было. То есть вернее, из того магазина я как будто приходил домой — но потом снова ушёл и даже не сказал — куда и надолго ли. А сам я этого даже не помню — хотя тому свидетельство и покупки, которые я успел принести домой перед вторым уходом… Ну а в эту мою историю они поверили не сразу — но потом, как поверили, стали предполагать всякое — и попытку похищения, и бред с галлюцинациями. И кстати, хорошо ещё, не успели никуда заявить о моём исчезновении — а то представьте, как бы я выглядел в той квартире или с тем ключом, начни кто-то расследовать всё это как обычное нарушение закона! Ну а так ключ мы потом сдали в домоуправление — или как оно теперь называется — как якобы найденный в том же гастрономе, и теперь официальная версия такова, будто его потерял пьяный сосед жильца той квартиры, которому ключ оставили на хранение, пока тот лежал в больнице. Не знаю, правда, как тот сосед сам помнит всё это, и что он мог делать в той квартире, чтобы оставить её незапертой среди ночи… Ну, а мне потом родители на всякий случай устроили полулегальную, в частном порядке, консультацию у психиатра, но она ничего в тех событиях не прояснила. И в дальнейшем я уже сам обращался к специалисту по нетрадиционной медицине — но тоже посредством гипноза удалось установить только то, что в магазине у меня будто бы был какой-то разговор, а с кем — непонятно, так как даже внешность этого человека я не смог вспомнить. Помню только, что речь шла о каких-то космических знаках судьбы, предназначении, но и то — в общем, без конкретных подробностей, а в общем о таком может говорить кто угодно. И это всё равно не объясняет ни того, как я мог оказаться в оставленной открытой на ночь квартире чужой квартире, ни где вообще я провёл примерно десять часов, с 17-ти с чем-то 7 декабря до 3-х ночи 8 декабря 1991 года. Правда, тот психиатр объяснил это как какое-то "сумеречное состояние сознания" — и теперь родителям приходится думать, будто я всё это время в таком состоянии искал и не мог найти свой дом, и именно отсюда — эти смутно запомнившиеся лестницы и коридоры. Жутковатая получатся версия, но для них мне приходится делать вид, будто я и сам верю в неё — потому что она им кажется менее страшной, чем то, что y меня могла быть какая-то странная встреча, и это — её последствия. Но только я до сих пор не знаю, что мне думать об этом для себя. Я же уверен, что я — не сумасшедший, и никаких такие "сумеречных состояний" у меня до тех пор не бывало — да и сам тот кошмар был ярче всякого сна…
