девочка всё знает. Она присмотрелась в черты лица.
— «Куколка»?
— Да, это я. Не смотри на внешний вид. У меня свои тайны. Пройдём к тебе, или так, на ходу?
— Проходи, проходи. Посидим, поговорим.
Они прошли к ней в квартиру. Она быстро сделала нарезку, салатик. Сели за стол. Налили, выпили. Она начала рассказывать, как жила, но подружка её оборвала.
— Я всё знаю. Знаю даже интимные подробности твоей жизни. Твои мужики весьма болтливы.
— А развод?
— Когда мужчине предлагают выбор между разводом с интересами жены и окончанием личной жизни, а под этой личной жизнью уже находится нож, выбор не велик.
— Мне пришлось много работать.
— Всё знаю. Начинала ты не у меня, но на пенсию ушла из моей конторы.
— Но там руководит Мария Пупхен? Боже! Это ты!?
— На немецкий манер.
— А кварталы?
— Совместный проект. Я одна даже сейчас не потяну квартал.
Они сидели. «Куколка» рассказала ей много чего. Как отбивались от облавы, как ушли по канализации, как вернулись в новом качестве, подмяли под себя город, регион, страну. Она поняла, что за камни лежат в каждом из внутренних парков микрорайонов. Это памятники бойцам её подружки, погибшим во время полицейской облавы. Но она знала, что не всё. Не в правилах «Куколки» было всё рассказывать, но в её правилах всё знать. А к ней она зашла по делу. В квартал нужен был «смотрящий». Официальная должность — представитель жителей. Небольшая зарплата, много нервотрёпки, но это сначала. Да и той надо проверять работу своих подразделений. Да, коммунальные службы тоже под ней, «Куколкой». «Куколка» ушла, а через неделю жители квартала на общем собрании выбрали её своим представителем. Теперь все жалобы жителей проходят через неё.
Приехали грузовики за результатом переработки продуктов газации. Готовый полимер, в виде гранул, разгрузили из накопителей. Процесс полностью автоматизирован. Гранулы превратят в полимерные изделия, продадут в магазине, и жители их снова выбросят как отходы. Цикл замкнётся. А результат — чистые и ухоженные улицы и дворы, чистый воздух, с запахом травы и листьев, но это с весны по осень. Любой мусор убирается в новую систему канализации. Не важно, что это: бумага, листья и ветки, бутылки, провода. Конечно, можно стекло и металлы сдать в специальные пункты приёма, и получить за это деньги. Но это заработок детворы и деклассированных элементов. За ними она тоже следит, работа такая, и если надо, вызовет специальную полицию.
Медсестра.
— Светлана Георгиевна, вы не заняты.
К ней в кабинет заглянула молодая сотрудница, ещё вчера интерн, теперь уже врач.
— Проходи, Катюша. В чём дело?
— Вот, пациентка.
Она взяла планшет, стала читать.
— Состояние стабильное, роста опухоли нет. Даже несколько уменьшилась. Но уплотнилась. Рост остановлен, и что?
— По методике она должна была уже рассосаться. А так, второй курс, а прогресса нет.
— На хирургию, удалять. Опухоль чётко ограничена.
— Она беременна.
— А что давали? Общий курс 17-8-5. Стандартно. И безопасно. И что думаешь?
— Базовый курс 17.
— А беременность?
— Именно поэтому я пришла к вам. Если я правильно помню, шанс выкидыша 1/3.
— В данном случае 35–40 %. Направите на акушерство, там восстановят.
— Её возраст. И они 12 лет лечились от бесплодия.
— Где? Частная клиника. Ясно. Лечились у «доярок». Пойдёмте, я с ней оговорю сама.
Они встали и пошли. По коридору медицинского центра звонко раздавались их шаги. Эта часть была почти пустой. Но дальше, в поликлинике, было много народа. Они поднялись в лифте в отдел онкологии. Около приёмного кабинета их ждала семейная пара. Они пригласили их в кабинет, усадили на стулья.
— В общем, ситуация у вас весьма не простая. Вы беременны.
Семейная пара с недоверием и надеждой посмотрела на них.
— 4 недели. Индекс развития ребёнка 0,98. Но у вас опухоль матки. В обычной клинике вам рекомендовали бы удаление матки.
— Но доктор, мы так долго лечились.
— Всё знаю. У нас этого вам не предложат. Но у вас есть риск потери ребёнка. Вероятность 35–40 %.
— Но доктор?!
— Для нас это просто дополнительное время пребывания в стационаре. Переведём в гинекологию, и через 1–2 месяца вы снова можете зачать. От опухоли избавитесь без сложностей. Я обязана вас предупредить. Вы можете всё обдумать. Вас уже предупредили о риске родов при наличии опухоли?
— Да, предупредили.
— Хорошо. Обдумайте моё предложение.
— А стоимость?
— Вы оплатили лечение от онкологии?
— Да, полностью.
— Всё остальное — побочные эффекты лечения. Восстановление за счёт клиники. Это прописано в договоре.
Пациенты встали и вышли в коридор. А она открыла медицинскую карту больной. Всё было верно, но по данным анализов лечение от бесплодия ей не было нужно. У неё все было в порядке.
— Катюш, направь её мужа на анализы. Скажи, что для будущего ребёнка. Кажется мне, в нём всё дело.
— Вы думаете?
— Только предполагаю. Надо рассмотреть все варианты.
— Хорошо.
— Ладно. Я пойду к себе. Готовиться к лекции надо.
Когда она вышла из двери пациенты, что сидели на диванчике, встали.
— Доктор, мы согласны.
— Хорошо. Екатерина Григорьевна, оформите их. Проходите в кабинет.
— А кто будет вести?
— Екатерина Григорьевна. Она у нас хотя и молодой, но очень перспективный врач.
— А вы?
— Я специалист клиники по этой группе лекарственных средств. Узкий специалист широкого профиля. Проходите.
Она шла по коридорам в свой кабинет. Медсестра с дополнительным образованием. Заместитель главного врача по вопросам специальной терапии. Всю жизнь она провела на этой работе. Каждый год — повышение квалификации. Она знала препарат «Изумрудка» досконально. Все рецепты, все комбинации, все экстракты из рецептов. Как они действуют на организм, и как организм сам «решает», что ему делать. Каждый месяц она проводила обучение персонала клиники по препарату. А простые консультации, типа этой, по несколько раз в день. Вот и сейчас ей не дали дойти до кабинета. Вздохнула, пошла в лифтовую. Ей в хирургию.
