относились к Дианн, ко всем нам, и после трагедии обрушились с критикой на маму с папой. Мол, их предупреждали, что всё может так плохо кончиться. Мне кажется, мама с папой от части винят себя в смертях Дианн и Брюса. Чтобы больше ничего плохого не стряслось, они теперь внимательно присматривают за Лианн и особенно за мной, потому что я уже в том возрасте, в котором можно иметь детей.
Думаю, кто-то из родственников Хиллов или их друзей посчитал, что гибель Брюса лежит на плечах Дианн и отомстил ей, осквернив могилу. Нужно быстрее разобраться с этими нелюдями.
Раздаётся клаксон внедорожника. Я хочу ещё раз вернуться на могилу сестры. Нельзя. Хочу просто обернуться. Тоже нельзя. Рядом с выходом установлен умывальник. Я привожу себя в порядок. Вода ледяная.
Открыв багажник внедорожника, кладу в уголок пакет. Меня заждались:
— Что так долго? — интересуется мама.
— Поплутала.
В поездке мы делимся разными историями про Дианн: как сестра поскользнулась на паркете, как порвала платье на следующий день после покупки, как шесть месяцев скрывала от Брюса беременность и водила его за нос, как, как, как…
Мама и сёстры высаживаются у подъезда дома. Я остаюсь в машине и жду, пока папа запаркуется.
— Что там у тебя? — спрашивает он, заглушив на стоянке мотор машины.
Я показываю пакет в багажнике. Папа разворачивает его, ворошит содержимое, хмурится.
— И плиту попортили… — говорю я.
— Как твои руки?
— Ну, так.
Я демонстрирую ладони — кожа вся изранена. Папа открывает автомобильную аптечку.
— Сильно ты… придётся потерпеть…
Папа бережно обрабатывает раны и ссадины раствором. Больно щиплет. Я закусываю нижнюю губу.
— Ничего, заживёт. Лучше?
— Жжёт.
— Потерпи, дочь.
— Нет проблем.
— Думаешь, это они сделали? — Папа пришёл к такому же выводу.
— Кто-то из них…
— Вроде, неплохие они люди… Я поговорю с ними. А маме ни слова. Потом сам ей всё скажу…
— Действуй папа, или я сама до них доберусь.
— Завтра позвоню знакомому мастеру. Он приведёт плиту в порядок. И когда в следующий раз поедем к Дианн, я заранее всё поверю.
Я одобрительно киваю.
У дома папа бросает пакет в мусорку с такой силой, что он лопается по шву и едва не взрывается, как грязевая бомба. Выпустил пар. Лучше не бесить моего папу. Его горячность передалась и мне.
Вечером в социальной сети приходит сообщение от Беллы:
Готова к вечеринке?! Вход свободный и два коктейля бесплатно. Я заеду на такси в десять.
Если честно, я очень ждала этого сообщения. Хочется отвлечься, после того что я пережила на кладбище. Думаю, парочка крепких коктейлей, танцпол, громкая музыка — это то, что мне необходимо. «Просто пойду потанцую», — говорю себе, однако, частичка меня ухмыляется и заявляет, что я бессовестно вру. Да, родители просили меня не общаться с молодыми людьми, но всё равно я инстинктивно пытаюсь привлечь к себе внимание противоположного пола, к примеру, накануне сделала изящную татуировку. Я явно нуждаюсь в контроле. Пишу ответ Белле:
Ты проследишь, чтобы я вела себя правильно?
Да, конечно, я присмотрю за тобой.
У меня два часа на сборы — с запасом. Расчесав длинные волосы на две стороны одинаково ровно, мою голову шампунем, затем сушу волосы и снова расчёсываю. Я постоянно сохраняю чёткую линию, разделяющую волосы. В итоге получается именно та причёска, которую хотела: прямые волосы с прямым пробором по середине головы.
Нижнее бельё надеваю белое с тач-пуговками — писк моды. Маленькие застёжки по бокам трусиков и застёжки на лифчике расстёгиваются отпечатком пальца. Мой эффон обменивается информацией с застёжками. В специальном приложении создан список, куда я вношу отсканированные отпечатки. Сейчас бельё запрограммировано на мои отпечатки и Джеймса. Его пальчики я отсканировала больше года назад, пока он дремал. К несчастью, мы с Джеймсом не успели стать парой, и он не воспользовался возможностью, которой я его втайне наделила. Надо бы удалить отпечатки Джеймса из приложения, но я всё забываю. А когда до этого доходит дело, у меня рука не поднимается. Вот и сейчас нет абсолютно никакого желания оставлять себя единственной в списке доступа к тач-белью. «Вдруг Джеймс каким-то образом выжил и объявится?!» — посещает меня невероятная мысль в такие моменты.
«Платье… платье, платье, платье…» — размышляю я, стоя у открытого шкафа. Платьев у меня не так много. Одно есть очень красивое: короткое, нежно-розового цвета, с сеточкой на талии. Его и снимаю с вешалки. В приложении эффона делаю свою татуировку розовой. Пикодиоды бантов послушно меняют цвет на новый, выбранный из палитры.
Затем крашусь, как мама советовала: наношу на лицо чуть-чуть тонального крема, одним карандашом подвожу брови; создаю слабые тени; другим карандашом подвожу глаза; наношу тушь, немножко пудрюсь, создаю румяна и крашу губы недавно открытой красной помадой. Из зеркала на меня глядит бесподобная девушка. Но почему она так тяжело вздыхает?! Безупречная, но никем нежеланная, никем нелюбимая.
Духи у меня перевелись, однако есть отличная туалетная вода. Её ароматная композиция вызывает ассоциации с райским цветочным садом — так написано на упаковке. Распыляю туалетную воду на запястья, на впадинку между ключицами, на шею и на мочку уха.
Я готова, и время осталось. Иду перекусить. На кухне хлопочет мама.
— Куда такая нарядная собралась? — спрашивает она.
— На вечеринку. Вернусь поздно. Может переночую у Беллы.
Мама смотрит на меня пристально, отпускать не хочет, но и обидеть боится.
— Я ведь тоже была в твоём возрасте, ходила на танцы и на них, между прочем, встретила твоего папу.
Ого, я вступаю в клуб посвящённых. Я не знала, как родители познакомились.
— И как же это случилось?
Мама застенчиво улыбается.
— Любовь с первого взгляда и баста! — Мама открывает шкаф-термостат и достаёт бутылку красного вина. — Поищи штопор.
Я отыскиваю приспособление в ящике стола и передаю его. Умело открыв бутылку, мама снимает бокалы с рейлингов и наполняет вином. Я никогда не пила с мамой. Сжимая в руках бокал, стесняюсь, как будто мне 14, а не 18.
— Когда ты встретишь свою судьбу, то обязательно испытаешь особую тревогу, особое волнение, возбуждение. — Мама глядит мне в глаза. — Твоё сердце замрёт на миг, и ты поймёшь, что он — твоя остановка. Танцуй с ним, но не торопи события. Готовь вначале на слабом огне… — Мама поднимает бокал. — Мика, ты такая красивая выросла и заслуживаешь самого лучшего. За тебя, дорогая, салют!
— Салют, мама! Спасибо!
Мы чокаемся бокалами. Я выпиваю глоток восхитительного молодого вина с
