Лютеру.
– Но ведь он мог сделать заранее дубликат ключа? – предположил комиссар.
– Зачем? – искренне удивился дворецкий.
Ответа на этот вопрос у нас не было, но я подумал, что совсем исключать такой вариант не стоит.
Итак, никто не входил в дом после полудня, минуя встречу с дворецким. Но, как выяснилось, два дня назад к Таридису приехал гость, мужчина лет сорока, среднего роста, приятный, но неприметный, как сказал о нем Додж.
Лютер не мог с уверенностью сказать, что человек этот до сих пор находится в доме, или находился там, на момент, когда предположительно произошло убийство. Но он не мог и утверждать, что гость покинул дом до того, как это случилось. Никто из слуг незнакомца не обслуживал. В столовой его не видели. Он мог, конечно, выпить чашку кофе или чая, или чего покрепче в небольшом баре рядом со столовой, но и там он никому не попался на глаза.
– Может, на него просто никто не обратил внимания? – предположил я.
– Может и так, – подумав несколько мгновений, ответил Додж, – в доме было много посторонних.
* * *
Мне подумалось, что Мария все еще не смогла выйти из шока. Глаза у нее были сухими, но истерика стояла рядом с ней, как тень. Тем не менее могло показаться, что она спокойна: на вопросы отвечала точно и сдержанно, отвечая, смотрела в глаза комиссара, даже тогда, когда вопрос задавал я.
Наверное, Джулиус оказывал на нее какое-то особое влияние, успокаивающее. Мария не только сумела с достоинством выдержать допрос, она даже оживилась, и к концу разговора мне показалось, что ее увлекло наше расследование.
Но перейдем к фактам.
– Расскажите о себе, – попросил комиссар, – где вы родились, кто ваши родители?
– Я родилась, насколько мне известно, в Сент-Стоуне, – девушка как-то невесело улыбнулась, похоже, она подумала о чем-то своем, но не сказала об этом вслух. – До недавнего времени жила с бабушкой там же. Месяц назад бабушка умерла. Родителей своих я знаю плохо, они живут в Севилье, в Испании. Когда я осталась одна, господин Таридис предложил мне переехать в секретарскую квартиру. Я согласилась, это было разумно.
– Давно вы у него работаете?
– Почти два года.
– Как вы устроились на эту работу?
– После школы я училась на краткосрочных курсах, секретарских. А по окончании мне предложили занять это место.
– У вас было из чего выбрать?
– Что вы, – грустно усмехнулась Мария, – девчонка без опыта, да сразу на такую зарплату, не говоря уже обо всем остальном.
– О чем это?
– Я понимаю, что для вас это, наверное, мелочи, но для меня было просто… Мне даже неудобно об этом говорить. Мы не бедствовали, родители присылали деньги на мое содержание, да и у бабушки были кое-какие сбережения. Но аренда дома в Сент-Стоуне стоит недешево, а нам очень нравилось там жить. Господин Таридис дает своим слугам полное содержание, понимаете?
– Пока не очень.
– Каждую неделю нам привозили продукты, если я покупала себе одежду, обувь, что-то из мебели, шеф оплачивал мои счета. Но это ведь он делал не только для меня.
– Действительно, щедрый хозяин и, видимо, очень добрый человек.
– Да, я словно опять осиротела, – Мария сдержала слезы, но глаза ее заблестели.
– Ваша бабушка – она была чья мама? – как можно мягче спросил Джулиус.
– Она была маминой тетей, но она вырастила свою племянницу, сестра ее умерла молодой, сердце.
Слезинка все же вырвалась на свободу, но тут же исчезла в кружевном платочке.
Я не считаю себя особо сентиментальным, но какие-то непривычные чувства овладели мною.
– А какие обязанности были у вас как у секретаря? – сменил тему Джулиус.
– Утром я разбирала почту: сначала – все, что приходило на имя шефа, а потом, если что-то нужно было отправить, занималась этим.
– Неужели люди все еще получают обычные письма? – не удержался я от реплики.
– Нет, писем, личных писем, мы не получали, это были, в основном, счета, документы из юридических фирм и банков, иногда небольшие посылки и бандероли из магазинов, – объяснила Мария.
– А вы лично печатали для господина Таридиса какие-нибудь письма или документы? – уточнил комиссар.
– Один раз я напечатала несколько приглашений, но это было давно. Деловой перепиской, мне кажется, шеф занимался сам, или ее вели адвокаты.
– Понятно, что еще?
– Основной моей работой были каталоги. Собственно, я сама их сделала и поддерживала в порядке, вы сможете все посмотреть в моем рабочем компьютере.
– Что за каталоги?
– Каталоги коллекций. У нас их три: живописи, старинных книг и ювелирных изделий, коллекции небольшие, но интересные и очень ценные.
– Пожалуй, действительно надо будет взглянуть.
– Все картины вы можете посмотреть в галерее, кроме двух портретов, которые были куплены совсем недавно. Книги, естественно, в библиотеке, но коллекционные в специальном хранилище, за их сохранностью следит специалист, в доме его называют лаборантом, но он скорее профессор.
– Вы можете назвать его имя, адрес?
– Конечно, его зовут Карл Ринке, адрес его я вам сейчас напишу.
– А ювелирные изделия хранятся в башне, – высказал я предположение.
– Да, – подтвердила Мария, – господин Робертсон не раз говорил, что надо бы перенести их в банковский сейф, но шеф всегда отвечал, что в этом вопросе он больше доверяет своему тайнику в башне.
– Тайнику?
– Это просто так говорят. А так это сейф, встроенный в стену, и он действительно находится в башне. Впрочем, его расположение, несомненно, дает некоторую дополнительную гарантию.
– В башню сложно проникнуть? – спросил я.
– Не в том дело, – Мария, наконец, посмотрела в мою сторону, – вы и сами все поймете. Ключ от башни тоже хранится в кабинете Доджа. Но это вовсе не значит, что до сейфа с драгоценностями легко добраться. Да и сам сейф не так уж доступен, даже при наличии ключа.
– Есть какой-то особый секрет?
– Да, но лучше вам посмотреть все на месте.
– Вы правы, надеюсь, вы проведете нас туда после нашей беседы, – попросил комиссар, – а пока мне нужно задать вам еще пару вопросов.
– Вам лучше пойти туда с господином Доджем, – голос девушки дрогнул, но я не придал тогда этому факту особого значения, а вспомнил
