Ознакомительная версия.
— Что с ним? — спросила я у сидевшего рядом с ним на корточках Семилетова.
— Надеюсь, ничего страшного. Никаких повреждений я не нахожу. Странно, что он потерял сознание.
Может, физически он и не пострадал. А вот что было у него в душе… Едва прикоснувшись, я тут же внутренне отшатнулась. Так при виде чего-то мерзкого тут же отводишь взгляд.
— Он обожрался… — пробормотала я и поспешно выпрямилась. — С князьями это случается.
Я принесла, как просил Сергей, лед из холодильника, а потом побежала наверх. Выпустила Клару с Олежкой из их убежища и заперлась у себя. Я знала уже, чем всё должно кончиться. Завтра или послезавтра Орас выгонит меня. Да, да, я всегда всё знала заранее. Я знала, что Сашка пришел ко мне, умоляя спасти его от смерти, но ему было не спастись. Я знала, что Вад — ничтожество еще тогда, когда он твердил, что умрет без меня. И, зная всё это, сознательно шлепалась лицом в грязь. Я знала, что Орас когда-нибудь узнает о сомнительности своего отцовства. И знала — в тысячный раз себе это повторяю — что поступаю подло. Но я ЗАСТАВЛЯЛА себя обо всем этом не думать. Орас всегда ЗНАЛ, что его ждет успех. Я всегда ЗНАЛА, что меня ждет провал. И наше знание, несмотря на кажущуюся розность, было необыкновенно схоже. Мы оба с поразительным упорством двигались к одному и тому же итогу.
Сергей сам отвез Ораса к себе в институт, но обследование на томографе показало, что никаких повреждений головы нет.
Утром Андрей зашел ко мне в комнату и даже чмокнул меня в щеку. Мне показалось, что от него несет блевотиной. Он только что принял душ и почистил зубы, на нем была чистая белоснежная сорочка, но всё равно я чувствовала едва уловимый отвратительный запах. Я едва сдержалась, чтобы подавить отвращение. Но, несмотря на все старания, мне показалось, что он заметил мою брезгливую гримасу — пусть я и была уверена, что скорчила ее только в душе. Во всяком случае, его взгляд — а взгляд его мог выразить многое и без слов — задержался на моем лице чуть дольше, чем мне бы хотелось.
— Погляди… — он положил передо мною газету.
На первой полосе красовалось фото Андрея. Весь окровавленный, он держал за горло какого-то юнца, а заголовок гласил: «Зверь желает стать мэром». Выражение лица у Андрея на этой фотографии в самом деле было зверское. Ниже помещалась еще одна статья с не менее броским заголовком — «Виталий Воронов — кто он — жертва или преступник?» Виталий погиб вчера вечером во время взрыва в одном из домов, принадлежавших компании по торговле недвижимостью. Свидетели утверждали, что это была ловушка. Но при этом в подвале обнаружился почти не поврежденный взрывом труп мальчика. И тут журналисты накрутили черт знает чего. Почему-то вспомнили какую-то статью Воронова, где он благосклонно отзывался о геях, отыскали свидетеля, который видел Виталия вместе с убитым ребенком на улице два дня назад. Следствие, разумеется, обещало со всем этим разобраться. Я была уверена, что они будут разбираться очень долго — до тех пор, пока не пройдут выборы. А уж тогда объявят, что к смерти ребенка имиджмейкер Ораса не имел никакого отношения. Но тогда это уже никого не будет интересовать.
Я чувствовала, что Андрей в ярости и едва сдерживался. Те же самые журналисты, что прежде буквально ели у него с ладони, теперь набрасывались стаей голодных псов. Простая собачья истина — не важно, кто кормил тебя прежде, главное, кто кидает подачки сейчас. Оставался по-прежнему неясным один-единственный вопрос: кто дал господину Суханову столько денег? И почему именно ему? А что деньги здесь крутились бешеные, никто не сомневался. Тот, кто поддерживал Суханова, вкладывал в его компанию на порядок больше того, что мог позволить себе Орас.
Вечером мы собрались в кабинете Андрея — нечто вроде экстренного совещания. Прежде подобными сборищами руководил Виталий. Теперь его место занял его помощник — толстяк в мятом свитере (это он поспешно набивал сумку на банкете). Толстяка звали Николаша, и он говорил шепеляво и невнятно. Орас слушал его и не прерывал — мне показалось, что Андрей вообще не вникает в то, что говорит новый руководитель его предвыборного штаба.
Неожиданно явился Кентис. Я думала, что Андрей его немедленно выгонит, но вместо этого Кентису было предложено присесть. Сергей хотел извиниться и уйти, но Орас не терпящим возражения тоном велел ему остаться. Тогда Семилетов расположился на стуле в дальнем углу, всем своим видом давая понять, что присутствует по необходимости.
Унылое сборище. У всех — цвестистые синяки под глазами, носы и губы разбиты во вчерашнем побоище. Один Семилетов не пострадал. Я принесла кофейник и чашки. Но кофе налил себе только Кентис. Он, казалось, ничуть не был опечален происходящим. Или обескуражен.
— Журналисты появились в кафе раньше ментов, — сказал Орас. — Понимаю, сейчас милиция вообще очень осторожна, но всё равно пишущую братию кто-то предупредил. Тот, кто знал о налете заранее, — Орас выразительно взглянул на Кентиса.
— Отличный кофе, — причмокнул тот, делая вид, что не понял намека.
— Кентис, ты был с этими ребятами, — Андрей пошел напролом.
— Ну и что? У меня с этими громилами нет ничего общего. Я контактирую с ними из любопытства.
— Хочешь сказать, что ты не бил стекол?
— Ну что ты! Я всегда относился к чужой собственности очень уважительно. Ну разве что сломал пару стульев за компанию.
— Лучше расскажи, как ты оказался в ЭТОЙ КОМПАНИИ, — потребовал Орас. — Или тебя, как всегда, притягивает темная сторона жизни?
— Меня притягивает загадочное — неважно, светлое оно или темное. А этих ребят я еще не разгадал. Буквально за несколько дней возникла целая ватага, они шляются по притонам и трущобам, пьют, дебоширят и непонятно, чего хотят. У них нет ни кумиров, ни идей. Они жестоки, но жестоки бессмысленно. Я бы сравнил их с погонялами, но нет, тут совсем другое…Погонялы заставляют мартинариев выделять энергопатию. А эти хватают всех подряд, когда их выпускают на улицу.
— Кто выпускает? — спросила я.
— Некто. Материальная субстанция по кличке «Босс»
— Послушай, Кентис, вместо того, чтобы противостоять этому… — вмешалась я.
— Противостоять? — Кентис дурашливо наклонил голову. — С чего ты взяла, что этому можно противостоять? Андрей, — он повернулся к Орасу, — ты тоже думаешь, что этому можно противостоять?
Орас ответил не сразу. Вряд ли даже он слышал весь разговор — скорее всего он думал о своем, явно неутешительном. Вопрос Кентиса заставил его очнуться.
— Меня больше интересует другое: почему согласно последнему опросу Суханов впереди?
Ознакомительная версия.
