сдержанно отозвался Винс, и в голосе его Стерко ясно расслышал осуждение. Стерко чувствовал, что слуга искренне заботится о своём подопечном, и, конечно же, Винс не мог одобрить того, что нежданные гости внесли переполох в размеренную жизнь калеки и чем-то расстроили его.
— Я знаю, вы дежурите ночами за его дверью… — начал Стерко.
— Это моя обязанность, — сухо подтвердил Винс. — Господин Снуи спит очень беспокойно, мечется…
— Сегодня вам нет нужды бодрствовать. Отправляйтесь отдыхать, Винс. Я сам буду этой ночью поправлять на нём одеяло.
— Что ж, спасибо, отдых мне действительно не помешает, — улыбнулся Винс.
Помощник Снуи пошёл впереди, показывая дорогу Шото, а Стерко не спеша поплелся сзади.
Заметив в нижнем холле небольшой ярко пылающий камин, Стерко решительно свернул туда, вынул из кармана растерзанный листок и поспешно разорвал его на мелкие кусочки. Бросив обрывки в камин, он подождал пару секунд, пока пламя сожрало их, и вздохнул:
— Да, Лэри, это было твоей ошибкой. Кое-чего я не в состоянии понять никогда. И даже это… — Стерко взглянул на клочок с последним признанием, лежащий на его ладони. — … мне теперь никак не поможет.
И уголок листка со словами «люблю тебя» полетел в огонь.
ГЛАВА 24. Слон в посудной лавке
Оно ему снилось, и ничего тут не поделаешь.
Бескрайнее изначальное Беспределье, вместилище страстей и снов. Молочно-белые клубы утреннего тумана, из которого доносились гортанные крики каких-то тварей… Сполохи зарниц и вечное движение самых разных разностей, то питающих миры, то обескровливающих их…
Тварей Игорь не боялся, и не только потому, что сумел осознать себя в ночном кошмаре, а потому что уже понимал, что сумеет с ними сладить не только во сне, но и наяву. На сокрытых туманом обитателей Беспределья можно было не обращать внимания. Игоря страшило то, что таинственная земля получила над ним совершенно необъяснимую власть. Он знал, что даже проснувшись, он не перестанет чувствовать это притяжение.
Устав терпеть такую муку, Игорь сделал усилие, чтобы немедленно проснуться.
Несколько секунд он лежал, соображая, где он, почему солнце уже вовсю заливает комнату, почему волосы на затылке взмокли и слиплись, а сердце колотится так, что каждый удар отдаётся в виски.
«Дома,» — наконец понял Игорь и успокоился.
Дома.
И Андрюшка дома, живой и здоровый.
Вот только судя по солнечному пятну на полу, дело движется не иначе, как к обеду, а Игорю никак не оторвать попу от постели. А ну-ка, подъём!
Напрягшись, Игорь одним движением сел, спустив ноги с кровати и со стоном замотал головой. Пропади все пропадом!.. Сервировочный столик на колёсиках снова был у его постели!
Которую уже неделю подряд, каждый день после возвращения ОТТУДА, во сколько бы Игорь ни проснулся, всегда видел рядом с постелью одно и то же: сервировочный столик.
Сегодня на нем располагались маленький кофейник, сахарница, любимая чашка Игоря — малахитовая снаружи и золотая внутри. Это как всегда. Плюс вазочка, наполненная микроскопическим, на один укус, печеньем, и совсем крошечная, на три укуса, пицца с колбасой. Пусть холодная, но настоящая пицца с чесночной салями на пористой «дышащей» пресной лепёшечке, а не пересохшая ватрушка с кусками докторской… Все это было весьма приятно глазу, да и очень кстати для желудка, опустошённого многочасовым сном и мучительными сновидениями. Но Игорь не обрадовался близкому пиршеству, а готов был рвать на себе волосы.
С тяжёлым вздохом он наклонился, оперся локтями о колени и в отупении уставился на столик. Что, чёрт возьми, происходит в этом доме? Перемены не нравились Игорю и казались зловещими.
Печенье, однако, выглядело аппетитно. Рука Игоря сама потянулась, взяла одну штучку и положила её в рот. Печенье растаяло во рту, оставляя лёгкий ненавязчивый вкус в меру обжаренного арахиса и ванили…
Сам Игорь давно уже научился готовить себе и первое, и второе, и третье. Но с выпечкой никогда не связывался и вполне довольствовался тем, что можно было купить в магазине. А Андрей, скорее всего, даже не отличал корицу от молотого перца. Чьими стараниями сегодня к постели Игоря снова поданы столь изысканные лакомства? Неужели, действительно, мир отчего-то перевернулся?
— С добрым утром! — раздался от двери голос Андрея.
Игорь неловко отдёрнул руку от вазочки, из которой совершенно машинально тащил уже третье печенье.
— Извини, я не постучал. Не знал, что ты уже не спишь, — Андрей поспешно подошёл и присел на корточки рядом со столиком. — Я налью тебе кофе, он ещё горячий… Сахару две ложки, верно?.. И печенье у меня сегодня получилось замечательное, ты ешь скорее, пока свежее… Пиццу подогреть?
— Ты долго будешь меня мучить? — выдавил Игорь.
Андрей испуганно взглянул на брата, кофейник в его руках дрогнул, и струя густого черного кофе вильнула в сторону, оставив на полированной поверхности столика парящую лужицу.
— Ох, я растяпа… — прошептал Андрей и виновато улыбнулся. — Сейчас тряпку принесу.
— Я тебе сейчас принесу! — заорал вдруг Игорь, хватаясь за голову. — Что ты надо мной издеваешься уже которую неделю?!
— Чем ты недоволен, Игорь? — Андрей даже побледнел. — Я старался не шуметь на кухне, делал все тихо, кондиционер включил, чтобы запахи тебя не тревожили… Если ты волнуешься, что школу проспал, так ничего страшного. Я уже звонил классной руководительнице и сказал, что ты посидишь дома ещё несколько дней…
— Разве так можно?! — перебил его Игорь. — Скажи мне, Андрюшка, кто из нас сошёл с ума?
Андрей вздохнул, покусал губы, глядя куда-то в сторону, и ответил просто и спокойно:
— Да здоровы мы оба, здоровы. Дело в другом. Один из нас кое чего до сих пор не понял и, что печально, принципиально не хочет понимать.
— Ну раз ты об этом говоришь с таким умным видом, надо понимать, что осёл — это я, — Игорь с расстройства прихватил сразу три печенья и разом проглотил, а потом потянулся к чашке с ароматным напитком. — Сделай одолжение, просвети тупицу.
— Я уже весь изошёл на всяческие намёки, — вздохнул Андрей.
— А без намёков нельзя? — с раздражением спросил Игорь, хлебнув кофе и отставив чашку.
— Боюсь, что нельзя.
— Андрей, ну я же не маленький!
— Просто представляю себе твою реакцию. Прежде, чем до тебя дойдёт, ты мне голову оторвёшь, а я ведь ещё только жить начинаю, — Андрей неловко усмехнулся и уточнил: — Так пиццу-то подогреть?
— Подогрей, — кивнул Игорь.
Он смотрел на знакомую до мелочей фигуру брата, на привычные жесты, слушал голос, и не мог понять, как такое возможно. Вроде бы детали были на своих местах, но всё вместе не вписывалось никуда. Андрей превратился
