Ознакомительная версия.
— Тогда ложись спать. Завтра поговоришь с нашим художником. — Он заметил сомнение на ее лице и успокоил: — Я останусь здесь. Не волнуйся.
Рик вернул подушку на место и улегся. Хэл, успокоенная только наполовину, устроилась рядом, прижалась к его теплой спине и пробормотала:
— Я могу попасть в твой сон.
— Меня это не напрягает, — беззаботно зевнул брат. — Смотри сколько хочешь. И знаешь что? Тебе нужно разобраться с учителем. Он должен у тебя быть.
Рик уснул очень быстро, уютно засопел и подгреб себе все одеяло.
Девушка закрыла глаза и тут же увидела себя посреди широкого поля. Рядом стоял Рик и крепко держал ее за руку.
«Чей это сон, мой или его?»
Ровный ветер мотал длинные стебли травы из стороны в сторону. Ерошил светлые волосы брата и поднимал воротник его куртки.
Рик что-то сказал и показал вперед. Туда, где небо сходилось с горизонтом. Хэл посмотрела на него, и он повторил громче:
— Стена.
Девушка всмотрелась, но не увидела легендарной границы Полиса. Только траву, небо, облака…
Послышался неровный гул, земля под ногами зашевелилась, брат разжал пальцы, выпуская ее руку. Хэл попыталась уцепиться за его запястье, но не успела. Обернулась и с содроганием увидела рядом жуткое лицо, глаза с множеством зрачков. Ноздри обжег запах тухлой рыбы. Она хотела бежать, закричать, но неимоверным усилием заставила себя удержаться на месте. Тело сновидения трясло с ног до головы, ногти впивались в ладони, причиняя боль, которая могла вышвырнуть из кошмара в любое мгновение. Но Фобетор не исчезал, и декорация поля за его спиной тоже.
— Чего ты хочешь от меня? — спросила Хэл, голос сорвался, получился едва слышный шепот, но он услышал.
Наклонился чуть ниже и вдруг начал расти. На две головы выше девушки, на три, уже на пять… сравнялся с деревом… выше пятиуровнего дома… Огромные руки — каждая пора на коже размером с кулак, волоски как веревки, ногти — кривые мечи из слоев кости, комья грязи на них, одежда — бесконечные канаты, грубо переплетенные друг с другом.
Мир сна стал ему мал. Существо согнулось, словно уродливый Атлант, поддерживающий спиной небосвод.
— Чего ты хочешь? — повторила Хэл.
Фобетор сложил ладони ковшиком и начал медленно опускать их. Словно пытался поймать бабочку. Все ниже и ниже. Девушка заставляла себя стоять неподвижно. Руки, испещренные каналами складок и траншеями папиллярных линий, неудержимо накрывали. Погасло солнце. Вокруг заклубился вечерний сумрак. А затем наступила ночь. Полоски света исчезли, когда края живого купола соприкоснулись с землей. И в тот же миг на коже Фобетора вспыхнули звезды — десятки, сотни желтых глаз. Они помаргивали, вращали зрачками, переползали с места на место, сталкивались друг с другом, образуя созвездия. Это было даже красиво.
Хэл понимала, что сумела преодолеть грань страха. Осталось лишь острое, болезненное любопытство. Запутанные внезапной сменой суток, робко застрекотали ночные цикады, из травы стали подниматься светлячки. И закружили вокруг. Повеяло холодом…
Глаза закрылись одновременно. Но полная тьма длилась недолго. Девушка увидела вдруг, что перед ней выросло стекло. От земли до неба. По нему бежали красные строчки, они сменялись очень быстро, и прочесть их было невозможно. А за тонкой преградой, на той стороне, стоял Мэтт. Убийственно-красивое лицо, холодное, застывшее, каменное. Руки касаются стекла, между пальцами струятся алые буквы. Хэл невольно подалась вперед, коснулась кончиками своих пальцев его ладоней, и тут же барьер взорвался острыми осколками. Девушку швырнуло прочь. Ее тело несло в темноту, в шлейфе блестящих зазубренных стекляшек. Долго. Очень долго. Пока сон не закончился.
Хэл проснулась одна в своей постели. Рик уже умчался на утреннюю пробежку. Только на тумбочке остался его фонарик. Девушка протянула руку, рассеянно включила его и выключила.
Какие выводы можно было сделать из показанного ей?
У Мэтта происходит что-то нехорошее. И вряд ли он сам способен разобраться со своими проблемами. Ему нужна помощь. А ей нужен учитель. Иначе она так и будет болтаться без смысла на уровне дилетанта.
Так возник блестящий план стать ученицей лучшего целителя Полиса.
Она говорила Мэтту, что хочет убивать дэймосов. Но тот учил ее на эпиоса. Знал — охота и убийства могут опрокинуть ученицу в Хаос? И не хотел допустить этого. Значит, ей нужно следовать его совету.
Правда, этому плану не суждено осуществиться. Геспер не согласился обучать ее.
«Нот» подошел как всегда вовремя. Безупречная стрела Мусагета, неизменно бьющая в цель. Экспресс пронзал Полис насквозь и несся все дальше и дальше, до северной границы.
Хэл села напротив сонного мальчишки. На его коленях лежала большая открытая книга. Судя по картинкам — Еврипид, адаптированный для детей. На развороте упрямый, самонадеянный царь Пенфей как раз оскорблял Диониса, требуя чудес и прочих доказательств, что перед ним бог. Хэл знала, что на следующей странице эти доказательства будут предъявлены в полной мере. У нее самой в детстве была такая же книга.
Девушка сбросила обувь, забралась на сиденье с ногами и стала смотреть в окно, на проносящиеся мимо пейзажи…
На следующий день после важной встречи с эпиосом Пятиглава Хэл входила в небольшую светлую аудиторию. Это помещение было похоже на один из классов гимназии. Те же светлые парты в два ряда, удобные стулья, широкая интерактивная доска во всю стену, кафедра преподавателя, огромное окно, за которым зеленел пышный сад.
Теперь Хэл лучше представляла, как устроено обучение сновидящих в Полисе.
Обычно дар просыпался у человека в подростковом возрасте или чуть позже. И опытный мастер снов выбирал в ученики молодого неофита, а иногда двух — проводя с ними практические занятия и являясь куратором на протяжении всего обучения, и часто даже какое-то время после его окончания. Также периодически для всех студентов устраивали общие лекции.
Девушка бросила на стол, ближайший к окну, папку с бумагами, села, осматриваясь, но пока не спешила составлять окончательное впечатление.
По ее представлениям, кроватей здесь, конечно, не могло быть. Не рабочая комната Мэтта, когда ей уделяли все возможное время, и учитель всегда находился на расстоянии вытянутой руки — а обучение проходило сразу на практике. Здесь, скорее всего, будут пичкать теорией. А задания давать на дом. Ведь у каждого сновидящего должен быть свой дом. Только там они могут полноценно входить в сон.
«Кроме меня», — подумала Хэл. Дэймосы действуют с трофеями предполагаемых жертв из любого места. Во всяком случае, так говорил Мэтт.
Ознакомительная версия.
