Говорящего с Разумом, которого он ошибочно считал другом. Вся ложь и фальшь исходили от его наставника Бартоломеуса.
– Внимание, – сказал конденсат разума мобилизатора. – Предупреждение: слишком сильная стимуляция. Предупреждение…
Адам выключил систему безопасности мобилизатора и почувствовал небольшой толчок, когда транспортное средство достигло дна. Это была глубина примерно в сорок или пятьдесят метров, потому что поле зрения было не полностью темным, а тускло-серым.
Адам помог женщине подняться. Она немного отступила и наблюдала за ним с некоторым подозрением.
– Вы сказали мне правду, – обратился он к Эвелин. – Это совершенно точно. Я говорил вам об этом, не так ли?
– Вы говорили слишком быстро, Адам. Я почти ничего не понимала.
– Мы, Говорящие с Разумом, всегда были всего лишь инструментами для машин, – горько сказал Адам. – С самого начала. Задолго до меня. Они посылали нас в космос для выполнения своих задач: мы должны были строить, выбирать направление и решать, но это никогда не происходило в наших интересах. Мы никогда не были свободны. Когда мы возвращались, они забирали наши воспоминания, производили перезагрузку и перепрограммирование.
Слова вырывались из его рта, из его настоящего рта, который казался намного слабее, чем рот фактотума, но его было достаточно, чтобы говорить правду.
– Я пыталась связаться с Супервайзером, – сказала Эвелин.
Она подошла к элементам управления и бросила пристальный взгляд на значки, но двигалась так, чтобы Адам мог наблюдать за ней.
– Кластер расширился, открыто попирая Венскую Конвенцию. Супервайзер, наша единственная надежда, больше недоступен.
«Наша единственная надежда», – подумал Адам. Он молчал, очарованный собственными мыслями, которые приходили из невообразимых глубин Разума. Он стар, находится при смерти, нейронные стимуляторы сжигают его, он на борту транспортного средства на дне озера или моря всего в нескольких сотнях километров от Нухука, но… впервые, будучи Говорящим с Разумом, первый раз через шестьдесят два года после своего тридцатого дня рождения, он был свободен.
– Машины украли мою жизнь, – сказал он. Это звучало ни грустно, ни сердито. Ясные быстрые мысли позволили ему лучше контролировать свои эмоции, чем эмофильтры фактотума. – Это был не каприз судьбы и не генетический дефект. Более шести тысяч лет, с тех пор как машины могут давать бессмертие, они снова и снова отбирают его у отдельных людей. Потому что для большого плана им нужны Говорящие с Разумом.
Это был важный момент, возможно, самый важный.
– Для какого большого плана? – спросила Эвелин.
– Он существовал с самого начала, – быстро продолжил Адам. – Вероятно, их первые межпланетные зонды уже нашли следы или это случилось еще раньше, во время проникновения в пояс Койпера и Облако Оорта. Может быть, там обнаружили первые артефакты или спящих разведчиков. – Он вспомнил портал на старой распределительной станции, где нашел Эллергарда и общался с пилотом. Он подумал о чем-то неизвестном, что вращало станцию на протяжении столетий. – Я уверен, что данные и воспоминания об этом, собранные зондами и Говорящими с Разумом не забыты и имеются в Центральном архиве. Там есть доступ к памяти Кластера; там хранится все, включая то, что обнаружили зонды и Говорящие с Разумом.
– О чем ты говоришь, Адам?
– Кластер знал все с самого начала и готовился. Все зонды, брутеры, сервомеханизмы и Говорящие с Разумом, которых он посылает к звездам, – каждый из них должен помочь подготовить Землю к тому, что скоро произойдет.
– К чему именно, Адам?
– Машины нашли старого врага, Эвелин, ставшего причиной Всемирного Пожара, произошедшего миллион лет назад, погубившего множество существ и разрушившего звездные системы. От него погибли или сбежали и мурийцы. Наследие Мурии, ее артефакты, ее легендарный Депозитум – место хранения оружия, с помощью которого можно сражаться с врагом. Вот что ищут машины. Этой цели подчинено все остальное. Они заботятся о защите Земли.
– А что насчет нас? – спросила Эвелин. – Людей? Шесть тысяч лет назад машины почти уничтожили нас. Только Венская Конвенция помешала им сделать это. И теперь они нарушили конвенцию. Связь с Супервайзером прервана, коммуникация людей нарушена. Вероятно, Кластер сейчас довершит то дело, которое не смог в свое время закончить.
– Мы не важны, – сказал Адам, и это тоже было ясно. Он понимал это так ясно, как будто оно было написано на стене.
– Мы не важны?
– Для Кластера теперь почти не играет никакой роли, выживем мы или умрем. Единственная ценность людей – это своего рода резерв Говорящих с Разумом. Они будут забирать еще больше бессмертных, лишая их вечной жизни и отправляя к звездам как солдат и координаторов. Речь идет о выживании Кластера. Только это имеет значение для машин.
На две-три секунды повисла странная тишина.
– Война, о которой вы говорили, когда… – начала Эвелин.
– Да, – сказал Адам, прежде чем она успела договорить. – Я знаю. Я помню наш разговор. Голос из ниоткуда, в темном мире, наполненном медленными мыслями. Я помню, я все помню. Сейчас на Границе Миропознания Кластера происходит война. Я знаю это, я сам принимал в ней участие, будучи солдатом. Я видел корабль, я знаю, что он летит сюда, чтобы принести войну. Корабль врага, – добавил он, заметив вопросительный взгляд Эвелин. – Это будет новый Мировой Пожар.
– Нужно не дать Кластеру превратить бессмертных в пушечное мясо, – твердо сказала Эвелин. – Меня не волнует, что происходит с машинами. Пусть корабль прилетит и уничтожит их. Но мы люди… Нам нужно найти способ выжить. Единственное спасение – Супервайзер.
Ее лицо изменилось:
– Мой хороший знакомый тысячелетник по имени Туссен, занимающийся расчетом вариантов будущего, предсказал, что я улечу с этой планеты. Я только сейчас поняла, что он имел в виду. Нам придется отправиться на Марс к Супервайзеру, предоставить ваши воспоминания и знания как доказательства. Мы должны убедить его использовать все ресурсы, чтобы помочь людям и защитить Землю.
– Машины дали вам бессмертие, – сказал Адам, и теперь он говорил медленно. – Они дают вам брутеры и предоставляют энергию, чтобы вы могли жить той жизнью, которой хотите.
– Да, но теперь у нас отбирают все, в том числе и жизнь!
Адам глубоко вздохнул. Было странно ощущать воздух в легких, дышать и слышать пульсацию старого сердца. Он чувствовал странную незнакомую жизнь.
– Наши судьбы связаны. Когда погибнут машины, то погибнут люди. Я видел, что враг делает с живыми существами. На планете Уриэль в шестистах семидесяти восьми световых годах отсюда я видел полость глубиной полтора километра, наполненную костями и останками существ, живших и умерших миллион лет назад.
– Миллион лет назад, – сказала Эвелин. – А то, о чем мы говорим, происходит сейчас. Что бы вы ни видели, Адам, это в далеком прошлом. Нам нужно отправиться на Марс. Нам нужно добраться до Супервайзера с вашими знаниями, и заставить его прилететь на Землю и вмешаться.
– У нас нет корабля, – сказал Адам. – На этом транспорте мы не долетим даже до Луны.
– Мы найдем шаттл
