Почему? — Не ответят, а жаль.
Между колоннами было прохладно. Сгущались сумерки, становились сильнее ароматы цветов. Где-то в отдалении мужской хор исполнял на три голоса песнопения Светлой богине.
— Командарм!
— К вашим услугам, Дарья Дмитриевна!
— Вы?..
— Не волнуйтесь, ваше высочество! — хмыкнул откуда-то из космоса Егор Кузьмич, — мы идем строго по графику.
«Дай-то Бог!»
Окно три минуты. — Не мысль, не сообщение, чистое знание, всплывшее в сознание буквально ниоткуда. — Приказ — взять живой.
Ни настроения, ни чувства. Ни намека на интонацию. Безупречная в своем совершенстве объективность: констатация факта, ничего более.
Почему вы мне помогаете? — В очередной раз спросила Дарья, и неожиданно получила ответ.
Ты сойсшерст.
Опять двадцать пять!
Вы помогаете мне, потому что я способна к звездной навигации? — попыталась «докопаться» Дарья.
Неправильное определение, — ответил Камень. — Навигация в пространственно-временном континууме. Навигация через манипулирование потоковыми энергиями. Доступ к фокусным репрезентациям. Доступ к пятимерным разверткам…
А в следующее мгновение Дарья чуть не умерла от обрушившегося на нее потока формализованного знания. Удар был такой силы, что у нее потемнело в глазах и подкосились ноги. Она упала на колени, слепо шаря руками перед собой в поисках какой-нибудь опоры. Сжало виски, и боль, нестерпимая, испепеляющая боль пронзила все ее тело.
«Я умираю…»
Ты жива.
И в самом деле, Дарья все еще была жива. Ее вывернуло, но тут же и отпустило. Она стояла на четвереньках под портиком одного из многочисленных храмов комплекса Камхор. Перед глазами мельтешили черные мушки. Во рту было мерзко. На мраморных плитах перед ней растекалась неаппетитная лужа ее собственной блевотины.
«Крепко они меня…»
Ты хотела понять.
«Я хотела понять», — согласилась Дарья, с трудом поднимаясь на ноги, и тут же всполошилась.
Сколько прошло времени?!
Девять целых и пятьдесят семь сотых секунды.
Надо же, они учитывали даже реальные ограничения человеческого восприятия, скоростей и локальных законов физики. В той ситуации, которую взялась разруливать Дарья, отрезки времени, измеряемые дольными единицами, меньшими, чем миллисекунда, были нерелевантны. Вот они их и не «озвучивали».
Откуда Черная гора знает обо мне? — Вопрос, как вопрос, давно следовало задать.
От нас.
Вот те раз! Сами сдали, сами и помогают!
Зачем я им? — Дарья вытерла губы тыльной стороной ладони и поспешила на звук проточной воды. Ей хотелось пить, да и умыться не помешало бы тоже.
Ты сойсшерст.
Я сойсшерст, — согласилась Дарья, знавшая теперь, что и как она может сделать в рубке звездолета, — Я сойсшерст, и что?
Ты можешь говорить с нами. Воздействовать. Манипулировать. В империи таких называют операторы. Но сойсшерст редкость даже среди операторов.
Иногда Дарье казалось, что Камни нарочно придуриваются: могут «говорить, как люди», но выпендриваются и чаще изображают из себя долбанных сфинксов.
Вы помогаете им. Вы помогаете мне. Как так?
Мы уравниваем шансы.
«И это все?!» — ужаснулась Дарья, начиная понимать, что Камни действительно «стоят над схваткой». Они выделили ее, узнав в ней ту, кто может общаться с ними напрямую, но главное — эффективно, и стали помогать. Но они же, сначала сдали ее номадам — ведь среди номадов тоже были те, кто говорит с Камнями, — а потом — Черной горе. Возможно, хотя и не факт, что и Егор Кузьмич неспроста позвал ее в рубку. Знал? Очень может быть, что и знал. Но тогда, каковы мотивы Камней? Неужели, действительно — уравнение шансов?
И это все? — Спросила она, пытаясь побороть гнев.
Это все.
— Мы в воздухе! — вышел на связь Карл.
— Мастер Ватель? — сразу же переключилась Дарья.
— Вижу цель! — Ватель находился много выше, но он пилотировал штурмовой бот типа «Корсар», и это решало все. Корсары стояли на вооружении военно-космических сил королевства Кейх — три обитаемые планетарные системы в созвездии Орион, — но при всех своих замечательных или даже уникальных качествах были невероятно дорогими в производстве и эксплуатации. Поэтому оснащали ими только тактическую разведку и спецназ сил стратегического резерва. И, разумеется, они были страшно секретными. Однако в обмен на некоторые товары и услуги и, тем более, на сторону — то есть, туда, куда не заглядывает даже вездесущая Финансовая Гвардия, — их все-таки продавали. На «Лорелей», например, или еще куда, но всегда далеко и обязательно тайно.
«Тайно… секретно…»
— Пять секунд до перехвата! — сообщил Ватель.
— Веду обе цели, — почти в унисон великому кулинару успокоил Дарью Сам. — И учтите, княгиня, Людвиг и Птицелов прямо над вами, так что только свистните…
— Обязательно свистну! — Дарья дошла, наконец, до ручья с быстрой водой и опустила в него разгоряченное и испачканное рвотой лицо. «Говорить» это ей не мешало — все равно ведь она не произносила звуки речи вслух. Только мысленная артикуляция, и ничего больше. — Через минуту, или чуть больше. Но не позже чем через две минуты.
— Окно закрывается, — сказала она, надеясь, что командарм понимает, о чем идет речь. — И у них, я имею в виду оперативников Черной Горы, четкий приказ — брать живой.
— Интересная вы все-таки женщина, — система шифрования «Лорелея» позволяла передавать даже нюансы настроения, так что Дарья вполне оценила тон Егора Кузьмича, — пять минут в космосе, а уже нажили себе таких врагов!
— Извините!
— Не за что! — «отмахнулся» командарм, — Но с Легионом могут возникнуть серьезные проблемы. Могут, знаете ли, не понять…
— Могут и не понять, — согласилась Дарья. — Но отчего-то мне кажется, что ни с кем другим они работать не хотят или, может быть не могут?
— Не кажется! — согласился с очевидным Егор Кузьмич. — Но, если я с ними не объяснюсь…
— А вы объяснитесь?
— Очень сложно быть не искренним перед партией, княгиня! — Притворно вздохнул командарм. — Вам ли не знать?
— Но? — подвела черту Дарья, у которой на дискуссию времени уже не оставалось.
— Но своих не сдаем! Да, и куда они денутся! — подвел черту Егор Кузьмич, который тоже, видно, следил за временем. — У них свои ограничения, у нас — свои. Что-то придется рассказать, но не все, — успокоил он Дарью. — Удачи, Дарья Дмитриевна!
