Ознакомительная версия.
Чернов задумался, потом неуверенно сказал: «Вроде бы, не объяснил».
«Господи, что с ним происходит?!» – дивился Галкин.
– Опомнись, Виталий! Они поджидают тебя!
– Почему!?
– Разве не ты застрелил Тарана?
– Кажется, я.
– Зачем ты это сделал?!
– Он был бандитом. На его совести – не одна жизнь.
– Поэтому ты поручил ему следить за мной?
– Я и тебя хотел кокнуть. Разве ты не такой же, как он?
– Я кого-нибудь убил?
– Возможно, физически – нет. Но ты был дьявольским злом. Ты подводил людей к краю пропасти – им оставалось только самим броситься вниз.
– Каких людей?
– Вот здесь мы не поймем друг друга! Я о тех, кто способнее и удачливее остальных, о тех, кому больше дается и кому больше нужно!
– Кончай философию! Раз «физически» не убивал, то и не о чем говорить. Лучше скажи, как объяснишь Румянцеву, почему застрелил Таранова.
«Разве ему объяснишь! Он такой же урод, как и ты!» – в голосе Чернова звучал пафос безумия.
– А ты – не урод?
«В известной степени тоже.» – ухмыляясь Чернов потирал руки.
– Что, иголочки покалывают?
– Чувствую, ты мне что-то внушаешь!
Галкин, вдруг, вспомнил записанные на диктофон, сказанные какому-то Прокопьичу слова Баркова о «Шерифе», «Он мне, как младший братишка. Только после аварии с ним не все ладно. Да, до сих пор».
«Ну, вот что, поехали!» – предложил Петр: у него зрело решение.
– Куда?
– Ко мне мы с тобой не пойдем.
– Почему?
– Там ждут.
– Кого ждут?
– Не понял!?
– Постой! Хочешь сказать, у подъезда Румянцев поджидает меня!?
– Наконец-то дошло!
«Что же мне делать?» – по-детски спросил Виталий. При этом он выглядел совершенно беспомощным. Казалось еще немного, и расплачется. Было очевидно, на человека волна за волной накатывало помутнение разума.
– Ты сам сказал, надо поговорить. Идем на стоянку. Возьмем машину, прокатимся по городу, а заодно и поговорим.
Они взяли чуточку левее и, обойдя несколько домов, подошли к платной стоянке. Через несколько минут они уже выезжали за ворота. «Виталий, ты чувствуешь, что тебе сейчас трудно работать?» – спросил Петя.
«Работать!? – удивился Чернов. – После Италии я еще, можно сказать, не работал. Пока числюсь в отпуске. А ты?»
– Работаю. Сегодня уже кое-что сделал. И завтра предстоит кое-что.
– Хочешь сказать, что тебе надо выспаться? Дескать, баиньки пора?
– Ничего сказать не хочу.
– Твои ахламоны довольны, что никто больше не лезет их крышевать?
– Довольны.
– Не повезло Ворону: не ждал, что нарвется на такого, как ты!
– Думаешь, я радуюсь?
– Во всяком случае, не больно печалишься.
«Вот сейчас он, как будто нормален», – отметил про себя Петя, выезжая на Дмитровское шоссе.
– Это от меня не зависит. Что я могу поделать?
– Самое лучшее, что ты мог бы сделать… не родиться совсем!
– Может, ты прав. Но раз уж такое случилось, надо терпеть.
– Терпеть-то приходится не тебе!
– Ты всерьез предлагаешь исчезнуть?
– Почему бы и нет. Это было бы гениально!
– Как ты себе это представляешь? Хочешь, я сейчас выеду на встречную полосу?
– Нет, не надо! Я тебя знаю, ты успеешь выскочить. А я еще пожить хочу!
– Чернов, ты – эгоист.
– Не отрицаю! Вообще, это совсем неплохо.
Они уже выехали на Бутырскую улицу, потом – на Бутырский вал (у Савеловского вокзала), а у Белорусского – на Первую Тверскую-Ямскую.
Опять позвонил Румянцев: «Извините, это опять – я. Мы ждали вас у подъезда на случай, если явится Чернов. А вас нет и нет. Вы же направлялись домой?»
– Спасибо за заботу, но вы не предупредили, что будете ждать. После вашего звонка, я изменил планы. Решил не рисковать. Пошел на стоянку, взял машину и поехал в центр. Я соскучился по Москве. Решил, перекантуюсь в машине: покатаюсь по городу, может быть, где-нибудь встану, вздремну, а к рассвету вернусь. Или прямо на работу поеду. В общем, как получится. Я свободный человек.
– Вы сейчас в центре?
– Можно так сказать.
– Тогда всего лучшего. Мы снимаем наряд.
– Еще раз спасибо!
«Опять Румянцев?» – поинтересовался Виталий, когда Галкин выключил телефон.
– Да, он.
– Какой заботливый!? Чем ты его приворожил?
– Он просто делает свое дело.
– Ментовское дело!
– Пусть так.
– Скажи, Петр, ты не боишься меня, потому что уверен в своих преимуществах?
– Я не боюсь, потому что желаю добра.
– Ну и хитрец же ты! Как тебе после этого верить?
– Я не знал, что заранее продумывать действия, значит хитрить. Я старался обезопасить себя и других.
– От кого? От себя? Ведь никого нет опаснее тебя!
– И от себя тоже. Но главное, от подлости подлых.
– Подлость по отношению к кому?
– Прежде всего, ко мне и к тем, кто мне близок. Или ты считаешь, похитить человека и использовать его, как приманку – это верх благородств и справедливости?
– Весь вопрос, для чего это делается. Когда убивают бешеного пса, это – вынужденная мера, чтобы обезопасить территорию! Это я говорю, как следователь прокуратуры.
– Ты уверен, что меня хотели просто уничтожить, а не использовать?
– Это единственное, в чем я не уверен. Я отговаривал Игоря, убеждал, что приручить такого урода, как ты, все равно, что стреножить тайфун.
– А Сильвестри?
– Что Сильвестри?! Этому гаду еще мало от меня досталось! Он захотел иметь у себя не только Тараса, но и Светлану! Предатель!
– Так тебе знакома семья Бульбы!?
– Когда-то мы жили все в одном доме и с Барковым и с Бульбами.
– Кто мы?
– Я, жена и мой сын.
– Ты ведь слышал: после аварии, я остался абсолютно один!
– Слышал.
– Тогда, чего спрашиваешь?!
– Извини. Скажи, Барков помог тебе перевестись в Москву?
– А тебе что?
– Хотелось спросить, перед тем, как перевестись, ты долго лечился?
– Наоборот, сначала перевелся, а потом лечился.
– И все это время на службе тебя ждали?
– Ждали. Я был на хорошем счету.
– Приятно слышать.
«А еще, что тебе приятно?» – разговор начинал выводить Виталия из себя. Он уже не просто отвечал, а «нарывался».
– Я еще кое-что собирался спросить.
– Так спрашивая, черт тебя побери!
– Кого из врачей ты помнишь? Из тех, что тебя лечили в Москве?
– Ты что заболел? Могу устроить в тюремный лазарет.
– Так ты там лечился!?
– Я шучу. А что у тебя?
– Что-то с головой.
– Что именно?
– Слышу голоса.
– Слуховые галлюцинации. У меня это тоже бывало.
– У тебя это было, как результат переживания утраты близких людей. Я читал, такое бывает.
– Ты слишком много читал. Ты уверен, что все знаешь?
– Разве это возможно!? Я не ставил себе такой цели.
Ознакомительная версия.
